Проблемы борьбы с коррупцией

Дмитрий Горовцов, проблемы борьбы с коррупцией, ч. 2

Что касается нашей комиссии, то, как бы мне ни хотелось рассказать о ее успехах в этом направлении, постараюсь быть самокритичным. Любая деятельность должна рассматриваться с точки зрения итогового продукта, а для нас, для Государственной думы, итоговый продукт — это законопроект. Не изменения, внесенные в некий базовый законопроект, что характерно и для нынешнего, и для предыдущих составов Государственной думы, а комплексный документ, который должен работать, и не год или два, а долгие десятилетия.

Вот сегодня в комитете по безопасности мы обсуждали во втором чтении законопроект о добровольной пожарной охране, внесенный правительством Российской Федерации. И представитель министерства заявил, что этот проект рассчитан на 50—60 лет. Примерно на такой же срок должны быть рассчитаны, на мой взгляд, и все остальные законопроекты. А у нас постоянно вносятся изменения в изменения, что говорит о некачественности, скороспелости этих инициатив. К сожалению, это факт. Это беда нынешней Государственной думы и нынешнего законотворческого процесса.

Конечно, было бы неверно говорить, что вообще нет никакой работы. Ведется очень бурная переписка, организуются и проводятся различные мероприятия — круглые столы, парламентские слушания. На заседание комиссии приглашаются ответственные сотрудники министерств и ведомств, обсуждаются различные острые темы — например, о лесных пожарах. Кстати, сегодня прошло заседание комиссии по противодействию коррупции, где эта тема была центральной. Но опять же встает вопрос, с которого я начал: где итоговый продукт? Где законопроект, который был бы направлен на предотвращение лесных пожаров или противодействие коррупции? К сожалению, этого нет.

По моему глубокому убеждению, чтобы активизировать деятельность комиссии, надо изменить именно стратегическую линию. Нужно прекратить изобретать велосипед и придумывать некие уникальные для Российской Федерации методы борьбы с коррупцией. Я полагаю, что коррупция является общемировым злом. И в связи с этим странно, что так слабо используется опыт стран, скажем так, капиталистической направленности — ведь мы провозгласили, что развитие нашей страны пойдет по этому пути. Надо активнее, на мой взгляд, использовать зарубежный опыт.

Кстати говоря, в зарубежных странах этот опыт воплощен в конкретных нормативных актах. Это международные конвенции, где четко прописано от и до. Я не буду, конечно, перечислять все конвенции, которые есть, но отмечу, что в настоящее время их существует около десятка. Российская Федерация формально ратифицировала часть этих конвенций, но на практике тормозит реализацию их требований. Это осуществляется, во-первых, путем многолетнего ничегонеделания в плане реализации международных конвенций, а во-вторых, через различные толкования и оговорки при ратификации самих конвенций.

В частности, уже пять с лишним лет назад, в феврале 2006 года, Государственная дума проголосовала за ратификацию Конвенции Организации Объединенных Наций против коррупции. Подготовительная работа по этому направлению шла в основном по линии Министерства юстиции и Министерства иностранных дел. Так вот, нашим депутатам, которые голосовали за ратификацию конвенции, было предложено поддержать законопроект, в котором только в первой статье было сделано, если я не ошибаюсь, около десяти оговорок. Наиболее важная из этих оговорок касалась 20-й статьи Конвенции ООН по борьбе с коррупцией, ее неприменения. Процедура рассмотрения закона о ратификации такова, что она не предусматривает второго чтения, то есть внесения поправок, предложенных депутатами, членами Совета Федерации или субъектами права законодательной инициативы. Закон голосуется в целом. Естественно, подавляющее большинство депутатов Государственной думы поддержали конвенцию, проголосовали за ее ратификацию. Но тем самым они зарубили фактически важнейшее положение Конвенции о борьбе с коррупцией.

Ратификация 20-й статьи конвенции без оговорок не только позволяла, но и обязывала Российскую Федерацию ввести в Уголовный кодекс или, иными словами, имплементировать, уголовную ответственность за новый состав преступления — незаконное обогащение. Я позволю себе процитировать эту статью, чтобы быть более точным: «При условии соблюдения своей конституции и основополагающих принципов своей правовой системы каждое государство-участник рассматривает возможность принятия таких законодательных и других мер, какие могут потребоваться, с тем чтобы признать в качестве уголовно наказуемого деяния, когда оно совершается умышленно, незаконное обогащение, то есть значительное увеличение активов публичного должностного лица, превышающее его законные доходы, которое он не может разумным образом обосновать». Вот тут и кроется основная причина этой волокиты и непринятия в нашем внутреннем законодательстве, в частности, в Уголовном кодексе, нормы о незаконном обогащении.

Понятие «незаконное обогащение» достаточно объемно и плохо воспринимается на слух. Поэтому я и процитировал эти формулировки, эту международную норму непосредственно из текста конвенции.

Необходимо подчеркнуть, что у нас в Российской Федерации должностные лица или, как иначе их называют, чиновники, должны заполнять декларации об имуществе. В настоящее время есть соответствующий федеральный закон, который обязывает их это делать. Но, указав в декларации свою зачастую многомиллионную собственность, они не обязаны объяснять, на какие средства и за счет чего она была приобретена, и охотно этим пользуются. Классический пример, наверное, бывший мэр столицы Юрий Михайлович Лужков, который вместе с женой имел (и имеет) многомиллиардное состояние, недвижимость в России, Англии, Австрии и других странах мира. Но он ничего не обязан объяснять. Он сказал: у меня жена способный человек, хорошо зарабатывает, пластиковые стульчики делает, чего-то там строит. И точка. Больше никаких объяснений от Юрия Михайловича по данному вопросу мы не услышали.

Если в российское законодательство будет включена 20-я статья конвенции, подобные ответы будут невозможны по сути. На чиновников, или должностных лиц, ляжет обязанность в письменном виде сообщать о каждой своей существенной покупке или приобретении. Это касается и домов, и квартир, и яхт, и дорогих автомобилей. Начальную планку, если говорить о какой-то точке отсчета, можно установить любую: 50 тысяч рублей, 100 тысяч рублей, миллион рублей. Конвенция не навязывает нам конкретных цифр. Каждое государство — участник конвенции самостоятельно определяет для себя эту планку. Но в любом случае чиновник должен не просто сообщать о своих доходах, но и объяснять, откуда эти средства у него взялись. Причем объяснению подлежат в том числе и приобретения близких родственников — жен и детей. Уполномоченные государственные органы — налоговые или полиция — вправе проверять указанные чиновником данные и при необходимости возбуждать уголовное дело. Далее суд со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Мировая практика показывает, что введение этой нормы не означает, что людей будут пачками направлять в тюрьмы и лагеря. Ни в коем случае. Главное здесь не в этом. Главное в том, чтобы очистить наши государственные органы от коррумпированного чиновничества и должностных лиц. Вот основная суть.