Сколько будет стоить ЧМ-2018. Провал пенсионной реформы. «Ценовое цунами»

Россию ждет «ценовое цунами»

ЛГ: В первые три–пять месяцев 2011 года в России произойдет «ценовое цунами», говорят эксперты. Именно такой термин используют аналитики Центра развития Высшей школы экономики, прогнозируя резкое ускорение потребительской инфляции. Это в смысле того, что нас ждет с вами. Совсем скоро Новый год, а сбить годовой рост цен в следующем году, как планируют власти, не удастся. Он может составить все 9 процентов, против 8,8 по итогам 2010 года. Ну, собственно, хочется спросить: а чего нам ждать? Понятно, что будут повышаться цены. Тарифы, нам уже сказали, повысятся.

АГ: Судя по всему, у нас кризиса уже никакого нет, и все массово побегут покупать — все и срочно. И не только на Новый год, но и после.

ЛГ: Цунами.

НК: Господа, я вынужден вас огорчить. В следующие годы бюджетные кубышки в основном закончатся.

ЛГ: И что это значит?

НК: Я смотрю на господдержку тех же самых РЖД — я вижу, что с 2012 года по многим статьям бюджетной помощи…

АГ: Это о зарплатах людей? Да?

НК: …Нолики стоят. Что это значит? Это значит, что будет прекращено субсидирование не только, например, грузовых или пассажирских перевозок дальнего следования. Будут прекращены субсидии из регионов на перевозку пассажиров в пригородных электричках...

ЛГ: То есть повысятся цены?

НК: …Что неминуемо приведет к росту тарифов. Вот и все. Плюс ко всему мы столкнемся с тем, что у нас все чаще и чаще будут происходить коммунальные аварии. Я, говоря по-русски, был в шоковом состоянии, когда на этой неделе пришел в свой ДЭЗ. У меня была совершенно пустяковая проблема — подтекала ванна. И поскольку ДЭЗ располагается подо мной этажом ниже, я к ним хожу и всех их знаю уже на протяжении 15 лет. Я говорю: «Мужики (у нас с ними хорошие отношения), давайте сделаем. Подтекает». А они мне: «Никита Александрович, мы с огромным удовольствием, но сегодня ничего не получится. У нас только в одном доме (соседнем со мной) четыре аварии за день. Потому что Гортепло отключает подачу тепла, а после этого летят трубы. Вторая авария — прорвало трубу в квартире, заливает нижний этаж. Приходим и начинаем звонить в квартиру, где залито, а там никого нет». Я спрашиваю: «А что делаете?» Они отвечают: «Отключаем весь стояк». И так четыре раза только за день. Вы представляете? То есть состояние коммунальной инфраструктуры настолько плачевное, что от роста тарифов ЖКХ на эти 15—20 процентов в следующем году мы никуда не уйдем. Рост будет еще больше. Теперь, когда мы с вами говорим о последствиях засухи, мы должны понимать и закладываться на то, что мы их не преодолеем еще как минимум года три. Это нужно четко осознавать. Да, сегодня все хорошо. Потому что есть зерно, потому что идет забой скота (его нечем кормить), потому что мы открыли границы для поставок молочной продукции, для поставок тех же самых овощей, прежде всего картофеля. И то сегодня идут разговоры о том, что со следующего года картофель подорожает на 50 или даже на 100 процентов. То есть в два раза.

ЛГ: Наш отечественный?

НК: Любой.

АГ: Если отечественный, то и привозной подорожает.

НК: Я вам скажу такую вещь. Я в эти выходные покупал картошку на рынке. Я очень хорошо помню, что год назад в это время она стоила 20 рублей. Сегодня — 35—40.

АГ: А может, мы вступим в ВТО и нас завалят дешевой и качественной продукцией, в том числе и продовольствием. И телевизорами, и чайниками, и прочими благами. И будет нам всем хорошо.

НК: Телевизорами и чайниками нас уже завалили. Мне только не вполне понятно, почему мы так и не научились производить их самостоятельно. Ведь те же поляки производят простейшую бытовую технику у себя. А что, поляки меньше получают? Поляки — это Китай? Поляки могут существовать на один, три, пять долларов в день?

ЛГ: Вы видели хорошие польские телевизоры?

НК: Я видел хорошие польские чайники и польские утюги. Насколько я знаю, поляки не производят, не собирают телевизоры. Но если они начнут их делать, то по лицензии и под бдительным присмотром.

ЛГ: Мы точно так же собираем под бдительным присмотром, с лицензией.

НК: Почему мы не можем производить бытовую технику, которую в массовом порядке закупаем в том же Китае или в Европе? Я этого не понимаю.

ЛГ: Собирать ее здесь?

НК: Собирать. Ставить параллельные модули, как это делают китайцы, переносить туда производство.

ЛГ: Потому что Китай уже это делает.

НК: Там дешевле.

ЛГ: Делать там дешевле.

НК: А в Польше дороже. И у нас их продукция конкурентоспособна. Вы представьте, что происходит. Ладно, мы говорили, что у нас очень высокие требования к заработной плате. Вот китайцы — они за гроши, за похлебку трудятся, и хорошо. А поляки — они тоже за гроши?

ЛГ: Поляки тоже за гроши, честно говоря. Миллион поляков в Великобританию уехали работать.

НК: Работают в рамках Евросоюза. И на поляков распространяются в том числе и социальные гарантии.

ЛГ: Что же они все туда, в Великобританию, поперли?

НК: Давайте посмотрим, насколько велика миграция, например, в России. Я вам могу сказать, насколько она велика. ООН в этом году поставила Россию как миграционный центр на второе место в мире.

ЛГ: Да. После Соединенных Штатов.

НК: Соединенные Штаты — 43 миллиона, Россия — 12,3 миллиона. На третьем месте Германия —10,8 миллиона.

ЛГ: Это к нам приезжают.

НК: К нам, в Россию, 12,3 миллиона! Давайте сравним качество мигрантов, которые приезжают в США и в Россию.

ЛГ: И что?

АГ: Честно говоря, я доволен теми мигрантами, которых встречаю. Тем, как они работают.

ЛГ: Их могли бы запереть в какой-нибудь сарай, и они бы нам такие телевизоры… Вы это хотите сказать?

НК: У нас более четырехсот моногородов, где компактно проживает квалифицированная и качественная рабочая сила.

АГ: То есть чайники они вполне могли бы производить?

НК: Бытовую технику. Оборудование. Не самое сложное. Которое будет востребовано, например, в государственной медицине. Почему нет? Почему мы должны все закупать?

АГ: А цены? Как это отразится на ценах?

НК: Посмотрите, нет ни транспортных, ни таможенных расходов.

АГ: Но внутренние тарифы сумасшедшие.

НК: Если вы привозите чайники из Китая, из Восточной Европы, то все равно попадаете под тарифы.

ЛГ: Ну, в общем, дешевле будет производить.

НК: В любом случае дешевле. На круг выйдет дешевле. Заработная плата будет та же, но рынок сбыта огромен. Ведь та же легкая промышленность работает постоянно. Не потому, что мы плохо носим обувь, а потому, что она имеет свойство изнашиваться и мы периодически ее выбрасываем.

ЛГ: Внутренний рынок не дает отката. Ну какой откат на внутреннем рынке?

НК: Вы абсолютно правы. Я выступаю как идеалист и говорю о том, что хорошо было бы так сделать. Но, знаете, я вам честно скажу, так, как я, думают и достаточно много членов правительства. Совершенно не обязательно на уровне министров. Заместители министров, директора департаментов — это люди, которые определяют политику.

ЛГ: Что мешает?

НК: Рано или поздно количество перейдет в качество.

ЛГ: Через какое время? Назовите приблизительную цифру.

НК: Вы требуете откровенных признаний. Действующая система государственного управления экономикой себя исчерпала. Более того, пока эта система не будет модернизирована с обязательной сменой ключевых персоналий, у нас не произойдет никаких изменений и в социальной сфере. Мы по-прежнему уповаем на нефтегазовые доходы, которые обеспечивают нам половину федерального бюджета, точнее, 47 процентов. Мы считаем, что 140 млн граждан России, за вычетом обслуживающих трубу, просто мешаются под ногами. Это то быдло, простите за сленг, которое просто надо содержать. Их не закопаешь, не утопишь. Их не выкинешь в страны третьего мира. С ними надо чего-то делать. В конце концов они создают нам такой «блезир». На их фоне мы выглядим хорошо. Кстати, поэтому сейчас весьма распространено мнение (насаждаемое, как мне представляется, теми же самыми «капитанами» бизнеса, а проще говоря — ворьем), согласно которому мы, русские, более широко — россияне, коренные жители нашей страны, работать не приучены. Потому что мы пьяницы, ворюги, наглецы. Русский — это человек, которому дай зарплату — он и зарплату заберет, и все оборудование. Весь инструмент пропьет, и еще пять дней его не найдешь.

АГ: И жену ударит.

НК: И с женой еще разберется.

ЛГ: Ужас.

НК: Это все насаждается совершенно конкретными силами. Для чего? Для того чтобы как можно более широко открыть двери для миграции. Когда на «Распадской» произошла беда, погибли люди и шахтеры начали, говоря простым языком, отстаивать свои права, руководство шахты сказало: «Если будете возбухать, мы вас выкинем на улицу. Наберем китайцев. Они будут работать за меньшие деньги, безропотно, и никаких проблем с ними не будет. Все поняли? Пошли в забой».

ЛГ: Мне кажется, что в любой стране предприниматель (ну пусть не все, но большинство) в принципе хотел бы рабочую силу подешевле.

АГ: Минимизировать издержки.

ЛГ: Минимизировать издержки. Была бы их воля — они бы… Но это уже несколько другая история.

НК: Безусловно. В Конституции записано, что Россия — социальное государство. Честно признаюсь: я не знаю, что такое социальное государство. Более того, я не знаю, какое государство в мире является не социальным или антисоциальным. По-моему, все страны мира, все государства социальные. Но если мы отталкиваемся от нашей Конституции, то из нее следует, что система государственного управления должна быть настроена прежде всего на улучшение качества жизни граждан Российской Федерации. И только потом на решение проблем отдельных товарищей, которые наворовали и теперь думают, что, имея федеральную крышу, они семи пядей во лбу и могут поступать с нами так, как им заблагорассудится.

ЛГ: На этой, я бы сказал, положительной ноте мы закончим сегодня нашу беседу.

НК: С наступающим Новым годом!