Особое видео: Еженедельная передача RESET.ПЕРЕЗАГРУЗКА

Кавказский узел

ЛГ: Мы продолжаем нашу, не побоюсь этого слова, цивилизационную беседу, вот какой темой: следственный комитет сделал опального бизнесмена Гуцериева невыездным из Лондона. Но прежде с опального бизнесмена был снят арест. Стало известно, что Следственный комитет при МВД РФ заменил эту меру пресечения на подписку о невыезде. Дело пока не закрыто до конца, но теперь бывший глава «Росснефти», скорее всего, будет исключен из международного розыска. Может вернуться на родину. Некоторые эксперты в свежих и не очень свежих российских изданиях говорят о том, что Гуцериев нужен стране, поскольку ситуация на Кавказе, и в частности в Ингушетии, достаточно сложная. Приехав сюда, Гуцериев сможет помочь — в частности, президенту Ингушетии. 

ПШ: Здесь вопрос-то в том, насколько доверяет Гуцериеву власть.

ЛГ: Он нужен.

ПШ: Он, наверное, нужен, но когда в опалу попал, то проявил свою самостоятельность шибкую. Выставил своего брата в кандидаты в президенты, что не было согласовано. Там очень много каких-то закулисных дел. Был вынужден покинуть страну. Но сегодня возможно, думает вернуться, поскольку Аушев оказался не у дел. Если я правильно понимаю. Вы в этом разбираетесь гораздо лучше и глубже. В Ингушетии большим авторитетом (после Аушева) действительно пользуется Гуцериев? Или все-таки нет? 

ЛГ: Или это слухи? 

ГД: К Гуцериеву относятся, я думаю, неоднозначно, а к Аушеву практически поголовно положительно. Но мне бы здесь хотелось обратить внимание на то, что все отметили выверт постановления о подписке о невыезде, которую квалифицировали как подписку о невыезде из Лондона.

ЛГ: Конечно!

ГД: Мне кажется, что следует обратить внимание на очень важную вещь: подписка о невыезде Гуцериевым нарушена. И если он вернется сюда, то против него всегда есть возможность возбудить дело. Не по поводу его неуплаты налогов, от которой его вроде очистили, а именно о подписке о невыезде. Следственный комитет — это структура как бы родная, уходящая корнями в технологии 30—50-х годов. Она так просто ничего не снимает. И когти из тела не вытаскивает, не оставив там какую-то зацепку.

ПШ: Это лукавство? 

ГД: С моей стороны это откровенное лукавство. Ну какой, к черту, Лондон? Что мы говорим? Что за смех такой? Невыезд конкретно из зоны проведения следствия. Он ее нарушил. Он сидит в Лондоне. Он возвращается, и ему говорят: мол, а чего ты убежал и нарушил подписку о невыезде? С тебя она не снята.

ПШ: Так он вряд ли вернется?

ЛГ: А если пойти дальше и все-таки предположить, что есть какие-то договоренности. 

ГД: Господа, у Гуцериева убили сына. 

ЛГ: Это мы знаем. 

ГД: Гуцериев — это человек кавказского культурного пространства. Это абсолютное преступление против него лично — первое. Второе — люди, которые стоят за этим мероприятием, то есть за изменением меры пресечения, — это кавказцы, для которых убийство сына — императив противостояния. Они все понимают. Третье — никто, конечно, никаких денег ему возвращать не будет. И Дерипаска ему ничего, конечно, не вернет. Это надо понимать. То есть ему говорят: «Не то что мы тебе там вернем, об этом ты забудь. Но мы хотим и тем, что у тебя осталось, попользоваться. Приезжай сюда. Сына мы у тебя убили, но мы тебе даем возможность приехать и отдать последний, так сказать, кусок, который у тебя остался».

ПШ: А мне показалось — если я не прав, вы меня поправьте, — что таким образом продемонстрировано: власть, во-первых, действительно не понимает, что делать с Ингушетией.

ГД: Там очень конкретно все. Очень. Приманка такая. То есть должна же быть приманка. 

ПШ: Он же патриот.

ГД: Во-первых, он поддерживает Аушева. С какой стати ему вот так из-за издевательского изменения меры пресечения вдруг все бросить и начать поддерживать Евкурова? Понятно, что должна быть какая-то приманка. Скорее всего, это приманка такая, что как ты занимался с Аушевым, так ты и с Евкуровым можешь заниматься… Это некая перспектива.

ПШ: Имеется в виду Ингушетия? 

ГД: Да. Сделать зону. Это, скажем, кусочек сыра в мышеловке. Но, думаю, что тут не Евкуров главный. Потому что распространение слухов о том, что руководство Ингушетии сыграло какую-то роль в позиции следственных органов, — я думаю, что это наведение тумана. На самом деле там рядом есть другой персонаж политический, который уже давно занимается охотой на большие состояния. 

ПШ: Это кто? 

ГД: Ну, рядом там, по соседству.

ПШ: А! Кадыров.

ГД: Он на Сулеймана Керимова уже как бы наезжал. Пробовал зубы и на других. И мне кажется, что в какой-то момент ему показалось, что пора заняться разработкой и вот этого, пока еще жирного, персонажа.

ЛГ: А как вы считаете, это объединение, о котором начинают говорить, потом замолкают, потом опять говорят…

ПШ: Периодически.

ЛГ: Периодически… Чеченской Республики и Ингушетии в принципе возможно?

ГД: Ну, через большую кровь, конечно, возможно. Но большая кровь Кадырова не пугает. Я думаю, что и все мероприятия последнего рода, включая и гуцериевское, тоже связаны с этой темой. Потому что кто убил Макшарипа Аушева? Убийство произошло на федеральной трассе за пределами Ингушетии. Вот это — федеральное преступление. Если по американским стандартам, то преступление, перешедшее границы определенного штата, — оно сразу является федеральным.

ЛГ: Федералы. Да, конечно!

ГД: Значит, это федеральное преступление на федеральной трассе. Это очень символическое послание. Кто может организовать такую операцию там, в двух шагах от Нальчика? Я думаю, кавказская какая-то сила.

ЛГ: Которая заинтересована в чем? Которая заинтересована в поглощении Ингушетии?

ПШ: А с вашей точки зрения, нецелесообразно, если говорить сейчас о цене, о крови? 

ГД: Ну, с моей точки зрения… Понимаете, люди — это глина, а есть матрица. Можно переделать идентичность очень быстро. Допустим, были в Закарпатье русские, потом их назвали русинами. Через пару поколений они уже не русские, а русины. Вот были украинцы, которые ощущали себя общесоветскими людьми. А сегодня они все больше и больше украинцы. Вот ингуши — они достаточно долго были отдельно, для того чтобы сформировать у них отдельную идентичность. А идентичность — это то, что всплывает в результате масс-медиа, неких невербальных импульсов, исходящих от авторитетов, от власти. И через поколение-другое мы имеем совершенно другую нацию, а язык один.

ПШ: А чеченцы и ингуши — это примерно…

ГД: Там разница в том, что чеченцы раньше приняли ислам. У ингушей процесс принятия ислама происходил уже в начале и середине XIX века. В то время как чеченцы приняли раньше. Но и само название «чеченцы и ингуши» — оно фиктивно, потому что это русские так называют — «чеченцы и ингуши». Потому что в Чечню заходили через Чечню русские войска, а в Ингушетию — через Ингуш. И поэтому так и назвали. Действительно, определенное различие существует. Там между зоной гребенских казаков потом поселили. 

ПШ: А самоназвание — это вайнахи? И те и другие себя называют «нохчи»? 

ГД: Нохчи. Да. И язык — там диалектное различие — в принципе понятный. Взаимопонятный язык. Но, может быть, чуть-чуть этногенез, скажем, чуть более смешанный, чем у чеченцев. Особенно горные чеченцы — они как бы по прямой очень чистые идут. Но, скажем, и ингуши, я думаю, есть такие чистые. Потому что там есть башни. Башни — это замки. Это доказательство феодального аристократического происхождения от воинов, которые держали проходы и держали горы. И родословная с ними связана, и прочее. У ингушей тоже это есть. 

То есть, в принципе, это один народ по большому счету. Вот как я сказал. Можно взять любой народ и разделить его. И через поколение это будут разные народы. И наоборот.

ПШ: Если буквально на полминуты вернуться к той теме, с которой начал Лев, — к Гуцериеву. 

ГД: Я бы сказал о том, что это ловушка. Мышеловка.

ПШ: Если говорить не о Гуцериеве, а о кавказской проблематике. То есть Гуцериев — он как мерило? Или все-таки это мелкие игры, к Кавказу они не имеют отношения? 

ГД: Гуцериев — самый богатый ингуш, это понятно. Который, в принципе, так или иначе завязан на политическую судьбу с Аушевым. Руслан Аушев очень много сделал для того, чтобы ограничить произвол и беспредел федералов. Он выступал такой заглушкой между Москвой и Джохаром Дудаевым, Москвой и Масхадовым. 

ПШ: Да, мы все это помним. 

ГД: Именно за это он вызвал такую ненависть. Именно за это он стал персоной нон грата в политике. В принципе, Ингушетия, при всей своей малости, тем не менее является замочной скважиной от всей этой огромной территории, что мы называем Северный Кавказ. Эта замочная скважина. То есть ее хотят как-то нейтрализовать. 

ПШ: Закрыть.

ГД: Закрыть. Да. Вот Гуцериев — это в принципе отсутствующий от нее ключ. Его надо потерять, сломать, не так вставить и повернуть. Но для меня, например, существуют такие незавязанные концы, просто вопиющие, которые я бы рекомендовал всем заинтересованным лицам внимательно посмотреть.