Еженедельная передача: RESET.ПЕРЕЗАГРУЗКА

Кризис и Новый год

ЛГ: Как это ни странно, но в декабре социологи зафиксировали рост оптимистических оценок россиян. По сравнению с началом 2009 года доля граждан, дающих позитивные оценки экономического положения Российской Федерации, выросла с пяти до девяти процентов. Доля тех, кто не доволен своим материальным положением, снизилась с 29 до 24 процентов. Эти данные опубликовал Всероссийский центр изучения общественного мнения.

Любопытно, что опрос показал: в будущее россияне смотрят с оптимизмом. В 2010 году 49 процентов респондентов ожидают улучшения ситуации в сфере работы и карьеры. 51 процент уверен в улучшении своего материального положения. 45 процентов россиян уверены, что в 2010 году они смогут лучше провести свой отпуск и наконец-то совершить желаемые крупные покупки. Пессимистов по каждому из этих направлений аналитики насчитали не более десяти процентов.

НБ: Не было войны.

ПШ: Может быть, не было войны, но тревоги не было такой серьезной. Она, может быть, и была, но не катастрофическая. Вот не было предчувствия катастрофы.

НБ: Не было. Действительно, у нас аналитики переживали гораздо больше. Но и страдали гораздо больше крупные компании, элиты, бизнес-элиты. Разорялись-то кто? Те, кому есть что терять. А среднему человеку, у которого зарплата как была, так примерно и осталась — чуть больше, чуть меньше….

ПШ: Вы знаете, у нас как-то были экономисты. И был спор. Дискуссия зашла: будет ли голод в Восточной Европе, в Грузии, вот в этих местах? Один говорит, что будет. Второй говорит: с чего будет этот голод, если люди питаются с деревни, с огорода. Ну, проблемы будут, но голода как такового не будет. Старое поколение, вот мои родители, им тяжело уже, но они уже пытаются вскопать какой-то огород. То есть у них железное совершенно есть средство борьбы с кризисами — огород.

НБ: Раз уж я Высшую школу экономики представляю, значит, надо что-то экономическое сказать, хоть я и юрист и политолог. Но поскольку нас загружают экономикой по самое не могу, мы понимаем разницу между «микро» и «макро». Могу поделиться. Так вот, макро — это когда в масштабе государства и планеты всей. И там все плохо потому, что показатели ВВП и дебет с кредитом — все эти вещи могут быть ужасны в кризисе. А на микроуровне, «микро» — это моя семья. Мой личный кошелек. Там все более или менее ничего. И поэтому когда говорят о больших кризисах — это все «макро».

Экономисты шумят: такой-то банк разорился. А мне что? У меня в этом банке денег не было. Ах, вот такая фирма рухнула! Такие-то там дебет с кредитом. Столько-то поступило. А меня это не касается, у меня есть вот такусенечкая зарплата, и она настолько вот еще уменьшилась.

ПШ: А кредиты у вас есть?

НБ: Нет. Никогда не беру.

ПШ: У меня тоже нет.

ЛГ: Нет, ну курс доллара тоже совершенно…

НБ: Мы получаем зарплату в рублях.

ЛГ: Да, но покупаем-то мы на эти рубли те же самые товары, которые закупаем потом от курса доллара. Вот это как-то не очень.

НБ: Даже не знаю. Конечно, больше всего шума было в связи с государственными предприятиями, которые лежат на боку, и все больше и больше их сокращают. И безработица начала расти. Конечно, надо говорить с тем, кто потерял работу. Потерял и нашел. И пристраивается. То есть вот такие, безусловно, явления есть, и отрицать их никак нельзя. Это все макропоказатели. И они, конечно, ударят в конце концов. Потому что все труднее будет потом найти работу. Все будет больше снижаться, а потом раз — и рухнет. Раз — и закроется. Сейчас вы получаете и завтра получаете. Вот с ЗИЛом: пугали, что пять тысяч уволят, а потом нашли…

ЛГ: А надо было бы уволить, честно говоря. Закрыть.

НБ: Разумеется. Но нашли. И вот каждый раз — тут деньги взяли, туда перекинули, тут подмазали, там подлатали. И поэтому в такой ситуации, что мне кажется, даже дело не в этом. Даже если у вас сильно снизились доходы, разве вы согласитесь признать, что вы лузер, что вы пролетели, что вас выгнали, что работу потеряли? Вы — никто?

Это как средний класс в Америке, когда спрашивают: мол, вы кто? Да, средний. Кто же скажет, что я бедный, несчастный и никакой. Хотя у нас не любят жаловаться. А вот это как раз мне нравится. Что, несмотря на то что общий показатель у нас снижается и официальная статистика говорит, что снижаются доходы, а настроение не падает. Ну и черт с ним. Впереди Новый год!

ЛГ: Это же человеческие качества. Оптимизм.

НБ: Будем жить и веселиться. А потом, мне кажется, что эти большие праздники — это тоже очень важная вещь. Это возможность спрятаться от государства.

ПШ: Большие праздники — какие?

НБ: Длинные. Вот Новый год. Лето: на дачу, на отдых уехать с компанией. Это уход из публичного пространства, пронизанного давлением. Вредный начальник. Вредные правила. А тут я сяду на своей даче со своими друзьями хоть на неделю, хоть на две, хоть на три. Отстаньте от меня. И вот приближение этих праздников уже повышает настроение. У меня, например. Сто процентов. И у всех.

ЛГ: Во-первых, все красиво. Все сверкает.

НБ: Хочется украшать. Почему? Потому что, на самом деле…

ЛГ: Хочется ощущения счастья. Это такое человеческое качество...

НБ: Особенно в ситуации, когда объективно все ухудшается. Люди больше украшают. Люди больше тратят на рестораны. Вот социологи…У меня один доцент молодой работает в ЦИРКОНе, он как раз говорил: «Вот смотрю, что в ресторанах в разгар кризиса полно народу. Нормально. Заедают кризис». Большие вещи не могут купить, а в ресторане погулять — одно удовольствие.

А вот что такое Новый год? Это попить, погулять. Кто же признается, что все плохо? Все отлично. Мне кажется, что это свойство натуры человеческой: не ныть и не жаловаться, а ждать и хотеть праздника, приближать его.

ЛГ: У нас много таких людей, как вы считаете? В нашей стране?

НБ: Да, да... Нет, у нас любят ныть. У нас любят жаловаться. Но вот накануне праздника особое состояние.

ЛГ: Нам вечный праздник нужен.

НБ: Я думаю, тот же самый опрос проведите в конце января. И давайте сравним. Тот же самый вопрос, но в конце января. Резко из праздника вернутся. Выяснится, что денег нет. Все потратили.

Опросам я не верю. Надо верить статистике объективной. Вот сколько купили, сколько приобрели.