Проблемы модернизации

Представителям интеллектуального класса страны, давно уже готовым высасывать теории и прогнозы не только из пальца, но даже из ручки, возвращенной Путину в Пикалево униженным олигархом, наконец-то достался полноценный текст на несколько страниц за подписью главы государства. Обездоленный беженец, если бы ему в миску супа из древесной коры неожиданно грохнулся прямо с небес сочный, увесистый окорок, и то отреагировал бы спокойнее.

Даже многие профессиональные бунтари, причислявшие себя до недавнего времени к авангарду «несистемной» оппозиции, заявили о своей готовности поддержать инициативы Дмитрия Медведева, предоставить ему неограниченный кредит доверия и способствовать скорейшему претворению в жизнь всех кремлевских «доброкачественных» проектов. Заявления оглашались громогласно и многократно, публика кипела от энтузиазма, в воздух летели чепчики и прочая восторженная чепуха, иногда откровенно неприличная.

Осталось только просчитать последовательность манипуляций, при помощи которых можно спровоцировать власть на настоящее, полноценное обновление; нащупать на теле кремлевского левиафана нервные узлы и аккуратно, но настойчиво колоть туда акупунктурной иголкой. Так сформулирован ключевой вопрос пресловутой «повестки дня». Но проблема заключается в том, что нельзя найти правильный ответ, задавая неправильные вопросы.

Добровольные глашатаи гипотетических перемен красноречивы, но уклончивы. Их лекции набиты умолчаниями, словно породистый сыр лакунами. Ну что же, придется проговорить за них некоторые, только самые очевидные, истины.

Несистемная оппозиция не рвется к власти

Прежде всего необходимо разобраться с терминологией. Несистемные оппозиционеры именует себя таковыми вовсе не потому, что «цепные псы режима» не допускают их в систему. Просто ценности кремлевской общественно-политической системы и правила, регламентирующие поведение ее бенефициаров, оказались для оппозиции заведомо неприемлемыми. Впрочем, бывший исполнительный директор Объединенного гражданского фронта Марина Литвинович объясняет принцип «несистемности» ровно наоборот. Но она, к сожалению, ошибается. С тем же успехом можно было бы заявить, что любой человек, признанный негодным к военной службе, по умолчанию является пацифистом.

Теперь принципиальных противников власти убеждают в необходимости переступить через свои убеждения. И сплотиться — вокруг тюремщиков Магнитского, поддержать — организаторов процесса по делу ЮКОСа, довериться — Центризбиркому, отказаться от претензий — к садистам, искалечившим Михаила Бекетова.

На основании всего лишь одной президентской статьи. Набора слов, прозрачных и звонких, как игрушечные стеклянные шарики. Этими шариками предлагается пулять по трем главным врагам Отечества — коррупции, отсталости и патернализму. Дело увлекательное, и первые победы уже есть: коррупция, похоже, скоро и вовсе сознания лишится. От смеха. Весь Алтай вместе с ней хохочет и все Приморье.

Хорошо. Представим, что сам проект «модернизации» предлагается обществу на полном серьезе. И люди, ответственные за его появление, руководствуются самыми светлыми и искренними чувствами, просто у них пока еще не все получается. Только не придумано еще никем, кроме сектанта и афериста Григория Грабового, таких «перемен», в результате которых могли бы воскреснуть Анна Политковская и Сергей Магнитский, Юрий Червочкин и Антон Страдымов, Наталья Эстемирова и Магомед Еволев, Рим Шайгалимов и Виктор Швырев, Станислав Маркелов и Анастасия Бабурова. Кажется, что этот список можно продолжать бесконечно.

Это самые известные фамилии — а сколько еще неизвестных? Это те, кого заставили расплатиться жизнью. Но сколько тех, кто лишился свободы, здоровья, имущества? И совсем уж непонятно, как теперь следует относиться к политзаключенным. Наверное, придется признать их обычными уголовниками. Не станет же президент-реформатор невиновных людей за решеткой держать.

Данный текст — вовсе не попытка проповеди. Это простая констатация очевидного факта: операторы системы и ее обслуживающий персонал совершали и продолжают совершать преступления. Всякая «модернизация» в таких условиях будет иметь тот же смысл и эффект, что и установка энергосберегающих лампочек в камерах второго корпуса Бутырского централа. Приемлемого решения этот парадокс, похоже, вообще не имеет. И к вопросам морали и нравственности он отнюдь не сводится.

Барин дал — барин взял

В основе любой полноценной государственной системы лежит понятие права. В противном случае мы имеем дело с чем угодно — с кланом мафиози, с террористической группой, с религиозной сектой, с шайкой мошенников, но только не с государством. 

Закон — это прежде всего перечень гарантий, прописанных строго, четко и подробно. Взаимоотношения, в которых никто никому ничего по умолчанию не гарантирует, осуществляются на личный страх и риск вовлеченных пользователей.

Некоторые записные либералы критикуют российский народ за якобы имманентно присущую ему склонность к халяве — во-первых, и к холопству — во-вторых. Но в системе, основанной на беззаконии, любой успех является халявой, капризом удачи, случайным выигрышем. Собственности не существует. Вся собственность страны — в распоряжении немногочисленного правящего класса, единственная реальная опора которого — так называемый силовой блок. То есть воплощенное, химически чистое «право силы».

Граждане России поголовно поставлены в положение рабов и халявщиков. Все блага достаются только потому, что барин позволил, и сохраняются ровно до тех пор, пока барин не передумал. И пока существует такой порядок, раскритикованный Дмитрием Медведевым «патернализм» непобедим в принципе. И «разобщенность» российского общества, волнующая патриотическую общественность, — тоже. Потому что выигрышем делиться не принято. Человек, заработавший деньги, может помочь другому человеку, потому что знает: завтра он заработает еще. А вот фортуна — девушка капризная.

Скептицизм начинается с вопроса: «А где гарантия, что…» Именно поэтому любое движение вперед должно начинаться с установления системы твердых гарантий — что, в свою очередь, будет являться гарантией того, что мы движемся именно вперед, а не катимся к черту на кулички. Если государство вознамерилось увлечь общественность верой в перемены, пусть прежде переменит право силы на силу права. Верить на слово уместно либо в церкви, либо в кругу людей с безупречной репутацией.

Свобода лучше, чем несвобода. А несвобода — это всего лишь бесправие. Но ведь все модераторы и диспетчеры системы, все ее элементы от процессора до винтика, присягнув диктатуре закона, немедленно окажутся первыми ее жертвами. «Или я веду ее в ЗАГС, или она ведет меня к прокурору». Лучше уж писать бессмысленные статьи, чем проходить по осмысленным.

Неуловимые мстители

Пофантазируем. Трехглавая химера «государственной  элиты» — силовики, бюрократы и олигархи — внезапно объявила о готовности сдать власть. Может быть, совесть замучила, или сил не осталось, или просто мозг отказал — не важно. Важно другое: они готовы уволиться по собственному желанию на условиях полной амнистии. «Уйдем, и оставьте нас в покое». Предложение дорогое, но именно потому, что ценное. Всех освободить, никого не посадить.

Праздник. Со слезами на глазах.

Но ведь на каждого преступника, избежавшего наказания по суду, найдется «неуловимый мститель», жаждущий это упущение исправить.

Федеральные элиты еще могут сесть в самолет, оставив потерпевших потрясать кулаками на взлетной полосе. Хотя тихая жизнь на другой стороне планеты не всегда бывает безоблачной или долгой. Всегда остается риск получить ледорубом по черепу или выпить неправильного чаю. Все зависит от того, кому, чего и сколько остался должен на Родине новоиспеченный эмигрант.

А миллионы «простых исполнителей» государственной воли останутся здесь, равные среди равных. Милиционер, подкинувший в карман прохожему загадочный пакет ради повышения по службе. Прокурор, открывший уголовное дело на заведомо невиновного человека ради взятки. Судья, «по звоночку сверху» приговаривающий убийцу к минимальному наказанию. Чиновник, организовавший рейдерскую атаку на приглянувшийся бизнес. Сегодня они еще могут разводить руками, бормоча, что «совести у нас нет, зато есть дети». Но перед лицом «кредиторов», полных решимости получить «должок» со всеми набежавшими процентами, им придется произносить более убедительные речи.

Внесудебные расправы, кровная месть — это, разумеется, варварство. Но ведь российская власть первая записала это варварство в доблесть. Достаточно вспомнить, как толпа подростков из прокремлевского движения «Наши» с цветами и флажками прямо в аэропорту встречала триумфальными одами Виталия Калоева. Кремлевские СМИ называли его героем, «настоящим мужиком», примером для подражания. Вся Россия слышала, и каждый третий ликовал.

Виталий Калоев зарезал гражданина Швейцарии, авиадиспетчера Петера Нильсена. Нильсену не повезло оказаться виновником авиакатастрофы, в которой погибла семья Калоева. Длина ножа Калоева — десять сантиметров. Глубина ран на теле Нильсена — шестнадцать.

Кто такой майор Дымовский

На одной лестничной площадке со мной однажды жил милиционер. В чинах невеликих, что-то вроде капитана. Вряд ли «оборотень в погонах», но и не «дядя Степа». Однажды его уволили. Причины увольнения мне неизвестны.

Сосед тяжело запил. Кроме характерных признаков глубокого запоя на его лице все чаще стали появляться следы побоев. То ли последствия бессмысленной пьяной драки, то ли встреча с кем-то из бывших задержанных.

Через полгода он повесился. И я до сих пор уверена, что главной причиной этого страшного шага с табурета стало именно увольнение, а не безденежье или белая горячка. Когда-то кум королю, хозяин жизни, здоровья, свободы и содержимого карманов любого случайного прохожего, он сам стал обычным прохожим. Действенный рецепт человеческого счастья известен: нужно сначала сделать плохо — а потом так, как было. Действенный рецепт человеческого несчастья тоже известен: следует просто переставить ингредиенты.

Но это было давно. Мобильные телефоны только-только пришли на смену пейджерам. А сегодня любой уволенный госслужащий может в прямом эфире часами клясться в своей безупречной честности, живописать моральные страдания, перенесенные на службе у кровавого режима, отмежевываться и каяться до слез и посинения. Потому что человек хороший, а если причинил кому-то и даже нанес, так ведь начальник заставил, вот кто уж подлинный вурдалак. Мало кто обратил внимание, что сладкоречивый майор Дымовский, прежде чем вылететь с работы, полтора года потел в наркополиции. Что это за ведомство, как туда попадают «правоохранители», какие именно и чем они там занимаются — вопрос, конечно, дискуссионный. Но пространство для дискуссии невелико. Потому что для плохих ребят это самая сытная кормушка, право на доступ к которой надобно еще заслужить и доказать.

Но есть, конечно, и хорошие ребята. Которые могли оказаться у кормушки совершенно случайно. И в течение полутора лет работать честно, не вызывая вопросов и не задавая их. И одним из таких ребят оказался Алексей Дымовский в чине майора, опытный интернет-пользователь.

Мой бывший сосед, вероятно, тоже опубликовал бы на видеохостинге YouTube обращение к президенту, премьер-министру, Думе, народу и Господу Богу. Вот только невиновному человеку незачем доказывать свою невиновность, особенно если обвинение еще даже не прозвучало. Лишь тот, кто, по меткому арестантскому выражению, «чувствует за собой чего», торопится заранее сослаться на принуждения, стечение обстоятельств и злую волю руководства.

Кающиеся государственные «пешки» боятся вовсе не кровожадности и завистливости своих земляков, потому что никакая кровожадность и завистливость русскому менталитету не свойственна. Они боятся, потому что знают: причиной жестокой мести всегда является жестокая обида. А уж в деле нанесения жестоких обид они преуспели.

Поэтому кремлевский фазендейро может сколько угодно мечтать о ликвидации рабства. Как только эти мечты начнут приобретать хотя бы легкий оттенок реального плана, его свяжут и кинут в погреб надсмотрщики с его же собственных плантаций. А то и вовсе задушат подушкой. Во всяком случае, попробуют.

Модернизация классовых противоречий

Подведем итог. Модернизация начинается с принуждения к законности. Либо это делают элиты за счет исполнителей, либо исполнители за счет элит. Каждому есть что терять. «Оранжевая революция» на Украине простую ротацию кадров обеспечила, всего-то этажи в системе местами поменяла. И министр МВД Украины Юрий Кравченко, лишившийся своего поста, застрелился от огорчения. Причем два раза. Из оружия разного калибра.

Причиной огорчения как раз стала повестка в суд: Кравченко должен был дать показания по делу Гогнадзе. В результате показаний Кравченко на скамье подсудимых мог бы с легкостью оказаться бывший, опять же, президент Леонид Кучма. Но Россия потому и не Украина, что ставки в политической игре у нас гораздо выше. И проигравший сам трижды удавится, прежде чем придет время расплаты.

Обозначим варианты. «Восстание старших фигур», которые пожертвуют пешками. «Восстание пешек», которые с радостью сдадут королей и первыми запишутся в любую революцию, лишь бы остаться целыми. В любом случае, большая чистка неизбежна.

Никто, однако же, не гарантирует, что эта чистка будет служить утверждению правового порядка. И тогда вероятен третий вариант: восстанет шахматная доска, по которой все эти фигуры елозят.

А теперь вспомним, что эти потрясения должны произойти только потому, что Дмитрию Медведеву не нравятся коррупция, отсталость и патернализм. Вспомним — и посмеемся над собственной наивностью.

Для проведения полноценной «модернизации» недостаточно гипотетических противоречий между Путиным и Медведевым. Должны возникнуть, простите за марксистскую терминологию, классовые противоречия, когда представители одного класса отдают под суд или под нож представителей другого. Горизонтальный, а вовсе не вертикальный раскол. Не на «старых» и «новых». Не на «силовиков» и «либералов». Не на «плохих» и «хороших». А на тех, кто приказывал, и тех, кто исполнял приказ.

Такова цена. А ведь казалось бы — невинное, совершенно естественное требование. Всего-то соблюдение собственных законов.

Как можно построить правовое государство без демонтажа существующей, преступной — в буквальном смысле этого слова — системы? Мой ответ: никак нельзя. Единственное возможное решение называется «реконструкцией путем сноса». Разница только в том, захочет ли кто-нибудь из «акторов реального политического процесса» принять такое решение. И если да, то кто именно. И успеет ли он первым. И что ему за это будет — грудь в крестах или голова в кустах?

И последнее, если не главное. Помимо проблемы прочности «элит» существует еще и проблема прочности страны. Не «эффективности» и «конкурентоспособности», не прорывов в «нанотехнологической сфере», а самой что ни на есть физической прочности той самой советской инфраструктуры, за счет которой до сих пор существует Российское государство.

Модернизация неосуществима и вместе с тем жизненно необходима. Выбирать приходится не между движением вперед и топтанием на месте. Все проще: либо ужасный конец для части элит, либо бесконечный ужас для всей России.