Акция протеста

Зоя Ерошок (ч. 2)

В прошлый раз говорили, что Боос улетел в отпуск, говорили, что ему доложили, что якобы собралось всего пятьсот человек. Собралось десять или двенадцать тысяч. И сейчас митинг был запрещен, не санкционирован в центре города. Но люди все равно как-то собирались на этой сельхозярмарке. Это в центре. Это в двух шагах от могилы Канта.

Вообще к Канту в Калининграде все относятся как к парню с соседней улицы. Ты звонишь и заказываешь гостиницу и спрашиваешь: «А это центр?» Отвечают: «Ну да, что вы, в двух шагах от Канта».

Мы собираемся у Дома советов. Это в двух шагах от могилы Канта. И сначала мы пришли, и мало было людей. И были продукты недешевые и не очень хорошего качества. И люди собрались. И было торговцев больше, чем покупателей. И потом вдруг в какой-то момент одновременно стали собираться люди. Много людей. Пошли байкеры, которые на предыдущем митинге 30 января стояли с плакатами «Георгий, нам стыдно, что ты байкер», — обращались они к Боосу, потому что он байкер. Пошла молодежь в медицинских повязках, намекая на отсутствие свободы слова. На то, что нужно молчать. Одновременно мы стояли с Костей Рожковым, главным редактором газеты «Светлогорье». Ему позвонили, что задержали ребят — организаторов пикета, который должен был недалеко проходить.

Вообще, как мне объясняли, на пикет не нужно разрешение. На пикет нужно уведомление. Ребята, узнав, что отменен митинг, решили провести пикет. Заявка была на сто человек. И когда они шли — Женя Лабудин, Володя Хабаров, — их задержали. Они просто шли по улице. И ни слова не говоря, продержали в РОВД до вечера. И тут одновременно, когда мы узнаем, что задержали ребят, начинают собираться люди. Очень много людей. Собираются, собираются…

Так случилось, что лидеры оппозиции, из-за того чтобы не рисковать людьми, как они объясняют, отменили митинг. Но на митинг люди пришли сами. Их никто не организовывал. То была самоорганизация. И получилась такая оппозиция оппозиции. И людей собралось много. Потом были большие споры: две тысячи собралось, пять тысяч, три, четыре тысячи? Но опять власти утверждали, что пятьсот. Но пятьсот — это какая-то излюбленная цифра. В прошлый раз тоже было пятьсот. Не знаю, может, у меня плохо с математикой и арифметикой, но как-то на глаз пятьсот человек от пяти тысяч, мне кажется, я могу отличить. Может, и не пять тысяч было…

После этого была пресс-конференция у Босса. И когда иностранные журналисты задавали ему вопросы, он говорил: «А вы что, по головам считали?» По головам не считали, но даже я потом читала, что по милицейским сводкам было две тысячи человек. Людей было много. Люди держали мандарины. Кто не знает, в Калининграде Бооса называют мандарином. Держали мандарины в руках и кричали: «Бооса в отставку! И Путина в отставку!»

Перед этим мне рассказывали, что должен был быть такой сюжет: мандарины должны были давить ногой. Я сказала, что мне не нравится эта идея. Это, по-моему, дикость какая-то. И я не видела, что кто-то давил ногами мандарины. Мне подарили мандарин. Я его потом в гостинице съела. Он был очень вкусный.

Пошел дождь. Сначала мелкий, потом сильный дождь. И все время звучали лозунги об отставке. И люди были очень организованные. Больше не было никаких провокаций, ничего. Была милиция и переодетые люди в штатском, но по их одинаково твердому взгляду и выправке можно было догадаться, из какой организации это люди. Их было много. Но все время передавали по рации кому-то: «Стоим, людей не трогаем. Стоим, людей не трогаем».

Никого не задержали. Наоборот, все было достойно, сдержанно. Вообще ребята мне в Калининграде еще после митинга 30 января рассказывали, что наша милиция на нас никогда не нападет. И даже ФСБ. Потому что они живут в таких же условиях. Так же трудно живут и так же мало получают. Поэтому они, скорее всего, так же как во Владивостоке, побросают свои удостоверения, чем будут нападать на людей.