Дети подземелья

Вадим Михайлов, руководитель «Диггер-спаса» (ч. 2)

ПШ: Можно долго слушать Вадима, как он рассказывает про свои мальтийские похождения. Но все-таки нам придется вернуться в Москву. Может быть, мы отдельно встретимся по вашим зарубежным экспедициям. Вы расскажете нам об этом, и мы с удовольствием послушаем. А Москва? Чем Москва интересна? Чем характерна? Были ли у вас здесь открытия?

ВМ: Вы знаете, это самый необычный город мира. Ну, во-первых, это альма-матер диггерства. 24 апреля 33 года нам исполняется. Движению.

ПШ: Поздравляем вас.

ВМ: Мой день рождения будет в этот день. Поскольку папа меня взял на мой день рождения под землю. Я от этого веду свой интерес и обоснование диггерского движения. Приедут друзья.

Хочу сказать, что Москва необычная. Необычная тем, что это был самый засекреченный из всех городов мира. Всегда и для всего мира. Он более древний, чем кажется археологам. И они с этим соглашаются интуитивно, кулуарно. Но, конечно, есть определенная граница, по которой судят о древности города. Хотя я бы смело сказал, что он гораздо более древний.

Следующее. Каждый правитель Москвы был монархом. И этот монарх старался привнести что-то в подземное сооружение. Если сравнить с подземным Парижем, то подземный Париж стоит на трех-четырех уровнях. И Лондон примерно на стольких же. Там глубже метро. В Париже совершенно иные системы. Но есть общность. Но при всей этой общности, по количеству хаотически соединенных лабиринтов… Мы называем их анастомозы. Как сосуды разветвляющиеся, то есть сложная лабиринтная система. Желудочно-кишечный тракт мегаполиса в Москве обусловлен огромным стыком рек и дельтой этих рек.

ПШ: Которые сейчас закрыты?

ВМ: Конечно. Все это — сердечно-сосудистая сеть города, как мы считаем. Или кишечник. Сердце города — Кремль. И, безусловно, огромные глубины, выстроенные руками человека. Каждого правителя, включая всех, наверное, наших монархов до нынешнего времени. И монархов брежневского времени, которые последовательно сооружали бункерную систему. Со времен Хрущева и на постсоветском пространстве их запустили очень сильно. А сейчас пытаются хоть как-то восстановить. Все это показывает, что Москва превалирует над всеми городами мира в своем подземном организме. Я принес специально, чтобы вам это подарить, в форме рисунка.

ПШ: А мы потом отсканируем и покажем нашим читателям.

ВМ: Конечно! Город меньше здесь, чем… И это на самом деле. Потому что я еще и сократил. Почти до 800 метров падает то, что сделано руками человека в разное время. Можно найти какой-нибудь остаток клада византийских времен в современном месте. Закопали. Все меняется. Или, наоборот, какой-то коллектор. Его участки провалились в неолитические системы цивилизации

ПШ: Вы упомянули о секретах. Означает ли это, что вы проникли в эти секреты и вы их разгадали? Или вас туда не пускают?

ВМ: Вы знаете, считается у спецслужб, что мы все знаем: «Да вы что, а нам говорят, что, мол, все вы знаете. Мы, конечно же, с вас не берем никаких подписок. Это было бы просто нелепо. Но не надо туда проникать». Хотя мы всего не знаем. Вы знаете, все обследовано самое основное. В постсоветском пространстве, я еще раз коснусь этого, многое было запущено. Это давало возможность не строить велосипед. Это давало возможность просто хорошо забытое прошлое исследовать. И мы подружились в результате с теми людьми.

ПШ: То есть вы встречали в подземельях?

ВМ: Мы и взаимодействуем с ними. И никто… Все говорят теперь, что примут тебя, пристрелят, если ты на окрик не откликнешься. Это все давайте мы отнесем к эпохе жуткого сталинизма. Не знаю. Может, если бы в НКВД снизу кто-то полез, его сразу бы и шмальнули.

Рациональные, умные люди, охраняющие спецобъекты… Люди, которым удалось подойти к этому, причем не с той идеей, которая есть сегодня. Надо зайти в известный запретный плод, который так сладок. Вот это кайф.

Нам было вообще приятно исследовать подземелье. Была идея. И с этой идеей всегда мы и шли. И наши последователи тоже. Это не была идея во что бы то ни стало проникнуть в спецобъект, но волей-неволей мы их касались. Соответственно, это повлекло за собой… Вот у иных, может быть, и не получилось. А нам повезло. Нам дал Господь дружить с этими людьми, взаимодействовать. И это пригодилось в моменты тяжелых кризисных ситуаций и в городе, и вообще в России.