Здоровье заключенных

Согласно официальной статистике, сегодня в местах лишения свободы только туберкулезом болеют около 70 тыс. человек.

Сообщения о смертях заключенных появляются в России периодически. По словам директора Федеральной службы исполнения наказания Александра Реймера, за 11 месяцев 2009 года в местах лишения свободы из-за ухудшения здоровья умерли около 370 человек.

Широкую огласку в России и за рубежом получила смерть сотрудника британской юридической фирмы Firestone Duncan Сергея Магнитского, скончавшегося в Бутырском следственном изоляторе осенью прошлого года.

Последняя широко обсуждаемая смерть за решеткой произошла всего две недели назад. 30 апреля 2010 года от острой почечной недостаточности в «Матросской тишине» скончалась президент компании ООО «КитЭлитНедвижимость» Вера Трифонова, обвинявшаяся в крупном мошенничестве.

— По Конституции России любой гражданин имеет право на оказание медицинской помощи, в том числе и содержащийся в СИЗО, — подчеркивает адвокат Евгения Чичваркина и Веры Трифоновой Владимир Жеребенков. — Трифонову оставили под стражей, и она погибла.

Решение об освобождении больного человека сегодня могут принять только следователь, который ведет дело, или судья, отмечает адвокат. Никто другой, в том числе и врач, сделать этого не может. Начальник Можайского СИЗО, в котором какое-то время содержалась Вера Трифонова, направил несколько заявлений в московскую прокуратуру, в областной ФСИН, Одинцовский суд, Московский областной суд с просьбой освободить ее из-под стражи или оказать ей специализированное лечение, поскольку в противном случае возможен летальный исход.

Но сделать ничего не удалось. У ФСИНа просто нет необходимых полномочий. «Судьба больного человека в руках следователя и судьи, которые могут отклонить просьбу об его освобождении или принять, — негодует Владимир Жеребенков. — Если же что-то случится, следователь будет кивать на суд, который отклонил просьбу об освобождении, а суд будет кивать на следователя, который предоставил недостаточно материала. Круговая порука. Раньше за это никого не наказывали, теперь, после случившегося с Верой Трифоновой, зашевелились».

Комментирует Алексей Бобрик, заместитель директора Открытого института здоровья

В том, что сегодня люди умирают в тюрьмах, виноват в первую очередь неоправданно жесткий характер нашей судебной системы, которая оставляет больных в тюремных стенах без достаточных на то оснований. Таким образом, смерть заключенных лишь частично связана с уровнем медицинской помощи, которую они получали.

Умершая от острой почечной недостаточности Вера Трифонова должна была находиться не в тюрьме. Это, безусловно, проблема не тюремного врача, а тех людей, которые вели дело, которые пытались выбить признание взамен на то, что человеку будет разрешено лечиться. Переводит на лечение в тюремную больницу не врач. Мнение врача может только учитываться — он не может настоять на том, чтобы человека перевели в больницу.

Российская тюремная медицина находится на крайне низком уровне. Есть несколько медицинских учреждений в рамках системы ФСИН, которые могут оказывать более-менее квалифицированную помощь, иногда очень даже неплохую. За пределами же Москвы ситуация ужасная. Должности врачей в местах лишения свободы стали гражданскими — и зарплаты врачей тут же сократились вдвое. Материальный стимул был потерян, и многие просто ушли из системы ФСИН.

Сегодня в этой системе не хватает специалистов. В некоторых тюрьмах вообще нет медицинских работников, даже медсестер. Те же, кто еще остался, работают за десятерых и за меньшую зарплату — с больными, у которых тяжелые травмы, туберкулез. В условиях большой нагрузки, даже если тебе очень хочется оказать квалифицированную помощь в полном объеме, сделать этого ты не сможешь.

Еще одна причина плохого медобслуживании — плохое оснащение, как лекарствами, так и дорогими, но необходимыми приборами. Вере Трифоновой было необходимо серьезное обследование, но требуемого оборудования просто не оказалось.