Особое видео: RESET.ПЕРЕЗАГРУЗКА

Два года президентства Медведева, ч. 1

ЛГ: Совсем недавно многие из нас отмечали половину срока, которую наш президент Дмитрий Анатольевич Медведев отсидел на своем месте.

ПШ: Ну, ты так сказал «отсидел».

ЛГ: Я же на «своем месте» добавил. Кто-то со слезами на глазах. Подводятся итоги. Но они какие-то все размытые.

ПШ: А мы тоже подведем сейчас итоги.

ЛГ: Давай.

ПШ: Что у нас за эти два года?

ЕГ: Я бы сказал, что эти два года были, конечно, деклараций. Это были годы часто интересных высказываний и выступлений. Конечно, итог этих двух лет — это то, что образовался уже очевидный разрыв между декларациями и конкретными делами. Кое-какие дела, конечно, есть. Можно, например, сказать, что облегчили немножко законодательство, связанное с налоговыми, экономическими преступлениями. Мне кажется, что это очень важно. Что-то сделали чуть-чуть для облегчения роли НКО. Правда, только чуть-чуть. По сравнению с тем, что было ухудшено до Медведева. Конечно, далеко не вернулись к тому уровню. Немножко в последнее время пошла другая риторика по поводу нашей истории. Сталинизма.

ПШ: Радикально.

ЕГ: Более жесткие оценки. Это важно. С Катынью вся ситуация. Но, конечно, не сделано главного. Не знаю, виноват тут Дмитрий Анатольевич или объективно так сложилось. Два года — слишком короткий срок. Что же делать? Но не развернута тенденция развития страны. Я бы так сказал, не придан некий фактор необратимости. Пока все, к сожалению, катится по той же наклонной плоскости, на которую мы ступили в 2003 году. Экономика еще росла до 2007-го — начала 2008 года. Но, кстати, тот же Медведев в своей статье «Россия, вперед!» писал, что он получил в наследство архаичную экономику, отсталую политическую систему. И так далее, и так далее. То есть там достаточно жесткие слова были сказаны. Так вот с этим пока ничего ему за два года сделать не удалось. Чтобы это все развернуть.

ПШ: А внешняя политика? Грузия, Киргизия, Украина, Белоруссия, Штаты, Германия?

ЕГ: Очень неоднозначные, мне кажется, должны быть оценки. Потому что ситуация с Грузией, как мне кажется, могла быть немножко другой. Я никоим образом не оправдываю Саакашвили и все, что было тогда поводом для этой войны в августе, но тем не менее мне кажется, что можно было действовать немножко по-другому.

Что касается западного вектора — «перезагрузка» с Соединенными Штатами, европейскими странами — здесь, мне кажется, какие-то подвижки есть. Какие? Конечно, Медведев лично принят лучше, чем, допустим, Путин, западными лидерами. Там же тоже приходят лидеры новой волны. За исключением Берлускони. Допустим, тот же Обама, тот же Гордон Браун. Хотя все равно отношения с Россией очень тяжелые у Великобритании. Та же Меркель, Саркози — это люди новой формации, нового поколения, нового мышления. Для них Медведев, конечно, человек, который достаточно близок. Хотя бы субъективно.

Но снова нет никаких решительных продвижений. Да, заключение договора об уменьшении этих ракет — это хорошо, это правильно, безусловно. Но, например, нет единого фронта в отношении Ирана. Россия так и не смогла пока выдвинуть никакого…

ЛГ: Но слова из уст президента звучали достаточно жесткие в отношении Ирана.

ЕГ: Звучали, но пока они не реализованы на уровне санкций. Или, я бы сказал так, я понимаю, что вопрос здесь спорный. Что не нужно, может, санкции вводить. Но здесь у нас с Западом — а это вопрос принципиальный — сохраняется довольно большой разрыв.

ЛГ: Конечно.

ЕГ: Конечно, очень важен вопрос, который тоже пока не решен и по которому, наверное, Медведеву за два года удастся что-то еще сделать, — наше облегчение коммуникаций с Европой.

ПШ: Думаете, что все-таки визы отменят?

ЕГ: По крайней мере какие-то конкретные шаги… Он мог бы об этом договориться и добиться. То есть не то что бы с завтрашнего дня без шенгенской визы мы едем в Германию. Но, допустим, облегченный порядок для каких-то категорий. Может быть, еще более облегченный порядок.

ЛГ: Это же не только он. С другой стороны тоже должно быть что-то.

ЕГ: Правильно. Для этого он должен завоевать большее доверие. Не просто он, а Россия должна в его лице показать, что она готова к этой модернизации. Хочу напомнить, будет на ближайшем саммите в Ростове «Евросоюз — Россия» рассматриваться первый вариант «Партнерства для модернизации». Такая совместная европейско-российская программа. И много зависит от того, что в этой программе будет. Будет ли это пустая декларация, что хорошо было бы, чтобы Россия тоже модернизировалась, и все на этом. Или это будет действительно и со стороны Запада, и со стороны России взаимное движение нахождения каких-то общих точек, чтобы мы постепенно, на протяжении десятилетия, входили в это европейское пространство.

ЛГ: Чем мы должны (в кавычках так) пожертвовать?

ПШ: У меня ощущение такое, что договоренности есть уже по Ирану.

ЛГ: Чего они от нас хотят?

ЕГ: Я бы сказал так: они от нас хотят предсказуемости. Россия, к сожалению, все последние годы отличается своей непредсказуемостью. Много примеров — с ВТО, например. Уже сколько лет пытаемся вступить в ВТО. Ведем переговоры, доходим там почти до завершающего этапа. А потом вдруг оказывается, что мы туда вступаем только в рамках Таможенного союза. Полный шок, полное непонимание позиции. Теперь у нас по ВТО позиция снова меняется. Теперь мы будем входить все-таки отдельно.

ЛГ: Не успеваем.

ЕГ: Мы, Белоруссия, Казахстан. Но на одинаковых позициях этих трех стран. Конечно, западные партнеры разводят руками. Потому что в их правилах игры это мало предусмотрено.