Закон о полиции

Евгений Гонтмахер: закон о полиции, ч. 1

То, что реформа нашей милиции — и шире, всех наших правоохранительных органов — назрела, по-моему, давно все понимают. В том числе и руководители наши. Причем назрела достаточно радикальная реформа. Потому что деградировали не только, условно говоря, отдельные части — транспортная милиции или ГИБДД, — а неправильно устроена вся система.

В чем это выражается? Это выражается в том, что, самое главное, безопасность граждан не обеспечивается. Люди недовольны. Можно сколько угодно оперировать разными цифрами по снижению преступности, профилактики и так далее, но в обществе доверия к милиции практически нет. И это очень важный и тревожный факт. Поэтому рано или поздно такого рода действия нужно было бы предпринимать. Конечно, немножко подтолкнули эксцессы последнего времени: ситуация с майором Евсюковым, с Дымовским и еще ряд эпизодов.

Кстати, надо обратить внимание, что все последнее время наши средства массовой информации, в том числе и официальные, не скрывая, публиковали факты, как милиционеры то сбивали в пьяном виде прохожих, то кого-то грабили (были недавно суды), возглавляли банды, которые занимались убийствами, и так далее. Я бы сказал так, что средства массовой информации, которые в значительной части контролируются государством, подыграли этим негативным общественным настроениям. Это неслучайно. Мы помним, что весной Медведев издал соответствующий указ о том, что необходимо реформировать Министерство внутренних дел. Там не было, конечно, речи ни о какой полиции, там вообще не было речи о радикальной реформе. Там все сводилось к сокращению численности. Кстати, большой вопрос, нужно ли это делать. И все шло к тому, что это будет очередная не реформа, а проформа.

Я думаю, что этот законопроект не писался в Министерстве внутренних дел, хотя сейчас его пытаются на страницах газет объяснять высокие чиновники из этого министерства. Я думаю, что это была личная инициатива Медведева и работали, скорее всего, люди из Главного государственного правового управления Администрации президента. Потому что был такой эффект, когда он собрал совещание и когда он по текущим вопросам о том, как тот указ, который не является реформистским, реализуется, вдруг вбрасывает, что подготовлен закон совершенно концептуальный и меняющий ситуацию. Начиная от названия там много действительно вещей неоднозначных, но достаточно новых.

Это говорит о том, что, я повторяю, в системе МВД он не готовился. Тогда бы была утечка информации и это бы все было сведено на нет. И этот эффект неожиданности, видимо, заранее был рассчитан. И на это как раз рассчитывали. А работа в главном государственном правовом управлении дает возможность, чтобы этот эффект, безусловно, был. И я бы здесь как раз отметил то, что, мне кажется, важен не текст.

Можно очень много спорить. Действительно, идет обсуждение на специальном сайте. Можно много спорить, нужно нам это, нужно ли то и прочее. Важен тот и другой. Медведев предложил две крайне непопулярные вещи. Во-первых, переименовать. Как показывают опросы, которые уже были сделаны — в том числе и Фондом «Общественное мнение», и «Левада-центром» (разными по ориентации социологическими службами), — чуть ли не 80 процентов населения против переименования.

Это тот же самый, кстати, феномен, который, допустим, не позволяет губернатору Белых переименовать город Киров обратно в Вятку, которая была до революции. Слишком много времени прошло. И люди, конечно, уже не помнят, что это была полиция. Тем не менее эта непопулярная мера предложена.

Второе, что не менее существенно: закон, по мнению Медведева, и он это подтвердил позже, будет введен в действие с 1 января 2011 года. То есть очень скоро.