Постсоветское пространство

Леонид Головко: Киргизия пока говорит по-русски, ч. 2

ПШ: Показалось ли вам, что они ориентированы на Россию? Или они просто ориентированы вовне?

ЛГ: Мне не показалось, что они не ориентированы на Россию, по крайне мере те люди, с которыми я общался. Россия, конечно, очень влиятельный партнер. И к России колоссальное уважение. Но мне показалось, что они ориентированы на здоровые силы, которые способны помочь. В рабочей группе, когда мы обсуждали эти вопросы, был грузинский коллега и в то же время был представитель России, представитель Казахстана. То есть…

ПШ: А Евросоюз?

ЛГ: Безусловно. Евросоюз финансирует, в частности, приведение законодательства. В то же время приглашаются российские эксперты, грузинские.

ПШ: А Китай?

ЛГ: Представителя Китая я не видел. Но мне показалось, что в хорошем смысле есть западный ориентир выстраивания общества. И нет этой двусторонности. Что туда нельзя пускать таких-то, сюда нельзя пускать таких-то. Пожалуйста, всем двери открыты — тем, кто может помочь здравыми идеями. В этом смысле впечатления очень позитивные. И мне показалось, что здесь есть некая односторонняя устроенность. Давайте делать, как в России, или давайте делать… По крайней мере в тех кругах, которые занимаются приведением законодательства, конституции...

ПШ: А у тех, кто писал конституцию, уровень высок?

ЛГ: Очень высок. Довелось общаться и с председателем конституционного совещания. Это действительно очень культурные люди.

ПШ: Где они учились?

ЛГ: Они учились, как правило, либо в советской Киргизии, либо в России. И какое-то влияние Запада интеллектуально. И притом что опять-таки, когда конституция составлялась, учитывалось мнение экспертов тоже. Вашему покорному слуге, допустим, тоже можно сказать, что пару норм конституции удалось сформулировать. Это приятно. Поэтому здесь открытость. И в то же время и когда шла работа над конституцией, и сейчас идет работа по законодательству, показалось, что высокий уровень.

Еще любопытный момент, который стране, может быть, не помогает, но тем не менее существует, — что до 2005 года были одни элиты, потом, независимо от их политических пристрастий, сам факт работы, допустим, в администрации Акаева, мешал быть востребованным на государственном уровне с 2005 по 2010 год. А сейчас эти элиты девяностых, которые поняли, в чем была ошибка Акаева, в чем были его ошибки…

ПШ: А в чем?

ЛГ: В частности, довелось услышать такое мнение, что начиналось очень позитивно. Потому что они с гордостью говорят, что Акаев был человеком не партийной номенклатуры. И Киргизия была одной из первых республик постсоветского пространства, где к власти пришел не партократ, который плавно перешел в новое общество, сохранив все свои привилегии, а новый человек, ученый. Но он не выдержал давления кланов, семьи, и ситуация постепенно деградировала. Она позитивно развивалась в начале девяностых годов, как она могла развиваться в тот период. И потом он не выдержал напряжения этих элит. Отчасти этому способствовало то, что страна была президентской, с попыткой выстроить вертикаль.

В результате рано или поздно определенные кланы выстраиваются, учитывая специфику общества, вокруг одного человека. Когда Акаев был свергнут, ситуация еще более обострилась, потому что Бакиев воспринял республику как личный феод. И это приобрело еще более экстремальные формы.

ПШ: То есть тот опыт, о котором вы говорили, касается не только элит, но и всего населения?

ЛГ: Всего населения.

ПШ: Все-таки они рассчитывают на то, что поменяется власть и власть что-то даст?

ЛГ: Мне показалось, что нет, что не рассчитывают, понимают, что нужно выстраивать сбалансированное общество, что всегда будут противоречащие друг другу интересы: юг — север, условно говоря, один клан национальный — другой. И поэтому здесь требуется выстроить какую-то парламентскую республику.

В конституции новые ограничения. 120 человек в парламенте депутатов, но одна партия не может иметь больше 65 мест. И этот переход власти должен происходить не путем штурма Бишкека каждый раз, потому что в этой вертикали этим все и заканчивается, а должен происходить плавно, конституционным путем. Выиграли выборы — проиграли. То есть ни у одной партии нет возможности в данной ситуации доминировать, и всегда будет оппозиция. И, кроме того, что очень понравилось, формируя закон о статусе судей, формируется совет по отбору судей и так далее. Он сбалансирован так, что учитываются мнения как большинства, так и оппозиции. То есть оппозиции дается право выдвигать кандидатов в той же мере, как и парламентскому большинству.

Это хороший урок. Вот как раз нужно сбалансировать. Мне показалось, что и элиты, и люди это понимают.

ПШ: И, пожалуй, последний вопрос, который я задам, — мне кажется, он напрашивается. Мы все время говорим о том, какие уроки извлекла Киргизия. Есть ощущение, что мы тоже должны извлечь уроки из киргизской ситуации. Может, и нам как-то… По крайней мере вы вот говорите о некоей новой парламентской структуре. Может, нам тоже имеет смысл посмотреть на этот киргизский опыт?

ЛГ: Разумеется. Надо откровенно признать, что разница между Киргизией и Россией не столь уж и велика — она в наличии в России природных ресурсов, которые позволяют заливать деньгами какие-то институциональные пробелы и деформации. И в том, что больше людей, большее сосредоточение интеллектуальных элит … Вот и все.

Но ни там, ни здесь не удалось построить ни институтов, ни нормальной судебной власти, ни нормальной парламентской республики. Это — одинаково. Уповать на то, что с помощью высоких цен на нефть мы все это зальем… Я говорил с коллегами, в том числе и в Киргизии, — в этих вопросах смотреть свысока, с позиции старшего брата, в том смысле, что у нас такого не будет, по меньшей мере наивно. Это был очень хороший урок для киргизов, это должен быть очень хороший урок и для россиян. Даже странно, что мы до сих пор не столкнулись с подобными проблемами,

ПШ: Наверное, причину вы назвали: высокие цены на углеводороды.

ЛГ: Не более того. Почивать на лаврах и считать, что у нас устойчивое общество, по меньшей мере наивно.

ПШ: Нам есть чему поучиться у Киргизии — можно сделать такой вывод?

ЛГ: Безусловно. Можно сделать такой вывод.