Главные события прошедшего года

Государство вступило в диалог с народом

ЛГ: В начале второй части нашей беседы мне бы хотелось кое-что процитировать. В конце минувшего года в газете «Известия» вышла статья под заголовком «Эйяфьятлайокудль». Не выговоришь никогда! Это слово «не так эфемерно, как нам кажется, — пишут журналисты. — Оно материально. Пугающе материально. Казалось бы, что за беда в том, что ни один житель Земли, за исключением исландцев, не сможет его произнести? Между тем — беда. Поскольку, произнеся слово, мы тем самым приручаем и понятие, которое оно выражает. Все невзгоды минувшего года произошли оттого, что земляне не потрудились выучить эту чудовищную абракадабру...» В общем, «беспечность вкупе с огрехами воспитания аукнулись…» — дальше понятно, чем все аукнулось. Вот у них есть слово «Эйяфьятлайокудль». А у нас-то какое слово? Вот бы выучить это слово — и никогда ничего не произойдет.

ЕЛ: На самом деле я это слово выговорить не могу.

ЛГ: Я тоже только читаю.

ЕЛ: А я, боюсь, и этого не смогу. На самом деле наша планета очень четко дала нам понять (и продолжает давать понять), что мы вместе, что мы живем... Что мы, по сути, одно существо.

ЛГ: Конечно, когда застрянешь в аэропорту, что в Берлине, что в Домодедово…

ЕЛ: Мы должны считаться друг с другом. Мы почему-то считаем, что мы хозяева жизни. А наша планета говорит, что нет. Мы живем вместе. И то количество природных катаклизмов, которое обрушилось на планету в прошедшем году (я очень надеюсь, что в году наступившем так много не будет, но это уже не от нас зависит), — это еще одно напоминание. Это тоже одно понятие.

ЛГ: Народ, вставший с колен? По всей планете.

ЕЛ: Это символ нового мышления. Ведь народ, вставший с колен, — это не просто народ, вставший с колен. Это символ нового мышления. Другие подходы, другие символы.

ЛГ: И что дальше? Вы говорили в первой части, что будет не так, как в двадцатом веке.

ЕЛ: Да.

ЛГ: Не будет кровавой революции, грубо говоря. А что будет?

ЕЛ: А что будет? Будут другие ценности, которые будут объединять людей. Не политические партии и борьба социума…

ЛГ: У людей ценности — семья, здоровье, дети. Да?

ЕЛ: Есть и другие.

ЛГ: Чистая вода?

ЕЛ: Не только. Например, мы в полной мере ощутили (а ведь долго не могли понять, и образование в России все ухудшалось и ухудшалось), что такое неквалифицированные кадры. К чему они приводят.

ЛГ: Это все укладывается в понятия «дом», «дети», «семья».

ЕЛ: Вот вопрос совсем недавний: потеря спутника.

ЛГ: ГЛОНАСС.

ЕЛ: Да, ГЛОНАСС. Уволили двух специалистов. Что случилось? Почему? Кого поставят на их место? Оказывается, что больше никого и нет.

ЛГ: Хорошо. Оказывается, до сих пор мы существовали, в нашей стране по крайней мере, на советских дрожжах. Электростанции, сети, снабжение, логистика — все это советские дрожжи. И все это начинает потихонечку рушиться.

ЕЛ: Все должно быть отстроено заново — и не просто по другой методике, а как бы с другой философией.

ЛГ: Деньги возьмем откуда? Денег нет.

ЕЛ: Что-нибудь придумаем.

ЛГ: А придумать можно, я скажу, вот что. Вот вы президент, например. Вексельберг, Потанин и… (кто там еще есть?) садятся и записывают. Ты столько-то должен выделить на теплоэнергетику, ты — столько-то на газ и электроснабжение, ты — столько-то на электростанции. Один из вариантов.

ЕЛ: Почему? Надо сесть со своей страной и сказать: ситуация такая — вот здесь не топится, здесь сломано, здесь надо столько...

ЛГ: Кому надо сказать? Олигархам?

ЕЛ: Нет, людям. Люди лучше решат и рассудят.

ЛГ: А люди — они что? Как они…

ЕЛ: А вот так. В этом, собственно, и эффект рынды. В том, что государство начало разговаривать, разговаривать с населением. Начало понимать, что если не будет связочки, то оно ничего не сможет. Не сможет.

ЛГ: То есть, выслушав народ…

ЕЛ: Вместе. Земля и народонаселение вместе, государство и граждане — только вместе.

ЛГ: Я понял. Выслушав народ, государство скажет: нам все понятно. Мы вам сейчас откроем бюджет, сделаем его прозрачным. Вот это пойдет туда, вот это — сюда. Народ-то зачем им нужен?

ЕЛ: Давайте по-другому. Изменение ситуации не в том, что государство откроет бюджет, а в том, что народ начал понимать: это не мы для государства, но государство для нас. Это мы платим налоги.

ЛГ: Народ это понимает. А люди, которые стоят у власти? Они же могут сказать…

ЕЛ: Им придется это понять, хотя бы из чувства самосохранения. Народ это понял раньше. Или вот смотрите. Опять все символично. У нас в России печальные события порождают в то же время надежду. Скончались два гениальных поэта, которые являлись символами оттепели, символами середины века, — действительно великий Андрей Вознесенский и Белла Ахмадулина. Ушли. Остались в памяти народной очень крепко и даже смертью своей возродили свое собственное творчество. Но не бывает в жизни пустоты. Поэтому появятся новые поэты. Это символ обновления. Ушел человек, который, на мой взгляд, являлся одним из лучших фольклористов последней эпохи, — Виктор Степанович Черномырдин. Значит, должен появиться новый фольклор и новый человек, который уже не будет говорить: «Хотели как лучше, а получилось как всегда» или «Какую бы организацию мы ни создавали — получается КПСС». Все будет по-другому. Появится новый.

ЛГ: На этой оптимистичной ноте, потому что Елена Анатольевна — оптимист, несмотря ни на что, давайте закончим вторую часть. Я понимаю, что все будет лучше, чем было. А в третьей части поговорим о том, чем сердце успокоится.