Без сомнения, генералы и полковники, по тем или иным причинам не дотянувшие в глазах аттестационных комиссий до звания «полицейский», смогут пристроиться на хлебные должности и вне Министерства внутренних дел. Обширные связи, наработанные этими «зубрами» за долгие годы милицейской службы, являются надежной гарантией их безбедного существования. Например, бывшего замначальника регионального УВД с радостью примут на работу и областная администрация, и различные коммерческие структуры. Люди, умеющие «решать вопросы», нужны всегда и везде.
Куда труднее придется капитанам и лейтенантам, простым операм и участковым.
Общество опасается того, что молодые и полные сил бывшие милиционеры вынуждены будут пойти после увольнения в криминальные структуры и даже сформируют целые «бригады». Так, собственно, и происходило в 90-е годы. Тогда, однако, исход из советской милиции был обусловлен не «чистками», а непопулярностью службы в органах, а также внезапно открывшимися перспективами сказочного обогащения в рядах организованной преступности. Сегодня же уход «в бандиты» будет шагом вынужденным, но от этого никому не легче.
Вместе с тем подобный тревожный сценарий был бы возможен, если бы слова господина Нургалиева, заявляющего, что переаттестация — это «отбор лучших», были правдой. Но практика показывает, что из органов внутренних дел вычищены далеко не самые плохие кадры и критерии «приема в полицию» не имели зачастую ничего общего с тестами на профессиональность и порядочность.
По данным экспертов, в ходе переаттестации чаще всего на службе оставались те, кто умел угождать начальству, тогда как свободно мыслящие профессионалы оказывались не у дел. Вопреки обещаниям, сокращали в основном не бюрократические генеральские и полковничьи должности, а «землю» — прежде всего райотделы, которые и тянули главную лямку борьбы с преступностью. На улице оказались многие оперативные сотрудники с солидным стажем работы. Вряд ли большинство этих людей захочет в массовом порядке «перейти линию фронта» и вливаться в ряды тех, с кем они боролись долгие годы.
В каких сферах будут востребованы тысячи бывших сержантов, прапорщиков и младших офицеров, вопрос непростой. Кто-то попытается пристроиться в службы безопасности коммерческих структур, коллекторские агентства, частные охранные предприятия. Но мест в этих «нишах» хватит не всем.
Иные правоохранительные структуры также, скорее всего, не будут гореть желанием принять к себе уволенных милиционеров. Стать кадровым работником ФСБ для человека, уволенного из МВД, — дело абсолютно нереальное. Чекисты сами ведут многолетнее успешное наступление на Министерство внутренних дел, активно продвигая на руководящие должности в ведомстве своих людей (тот же Нургалиев — выходец из КГБ), и размывать железные ряды «ментами», пускать их в свои кабинеты в Федеральной службе безопасности явно не намерены.
На работу в Службу судебных приставов огромный конкурс, так же как и в Госнаркоконтроль и МЧС. Какие-то вакансии может предоставить Федеральная служба исполнения наказаний, но это не решит проблему трудоустройства десятков тысяч человек.
Единственная силовая структура, которая имеет потенциальную возможность вновь встроить в полноценную жизнь множество молодых и сильных мужчин и женщин, — Вооруженные силы. Кадровый голод в войсках настолько велик, что ставит под угрозу национальную безопасность страны. И тысячи бывших сотрудников МВД в возрасте от 30 до 45 лет — опытных, физически подготовленных, умеющих обращаться хотя бы со стрелковым оружием — могли бы стать крепким костяком контрактной армии.
Разумеется, для этого необходима детально поработанная программа переквалификации этих людей, требуется финансирование данного проекта, гарантированная достойная зарплата, адекватные социальные гарантии. Ни о чем подобном политическое руководство страны, затевая сокращение штатов МВД, понятное дело, не задумывалось.
Комментирует Владимир Жеребенков, адвокат Межрегиональной коллегии адвокатов «Закон и человек», экс-старший следователь Следственного комитета при МВД РФ
70 процентов уволенных по сокращению сотрудников Министерства внутренних дел — это те, кто оказался не угоден начальству или отказался сотрудничать со службой собственной безопасности, «стучать» на коллег. Оставшаяся часть сокращенных были замечены в употреблении алкогольных напитков. Кого-то увольняли за любую самую ничтожную провинность. К примеру, превышение скорости на дороге, зафиксированное видеокамерой, хотя это совершенно неразумно.
В результате сокращения пострадали, главным образом, именно профессионалы. Те, кто имел свою независимую профессиональную точку зрения, кто умел работать. Во многих случаях на освободившиеся вакансии пришли руководители различного уровня с других сокращаемых должностей, которые не захотели уйти на пенсию, пожелав отсидеться.
Страшно еще и то, что «резали» в основном оперативные службы, которые именно работали. Тыловые, контрольные, методические подразделения не пострадали, как и кадровые, которые, собственно, и решали, кто должен быть сокращен. Сократили «живые» структуры по борьбе с терроризмом, организованной преступностью. Хотя их как раз и нужно было увеличивать за счет тыловых и других подразделений.
Какая-то бездумная реформа, не продуманная специалистами. Дали указание сократить именно 22 процента — столько и «порезали». А кого именно — не важно.
Зато когда в Домодедово произошел теракт, оказалось, что всего пять сотрудников МВД работают на весь аэропорт! Дмитрий Медведев схватился за голову. В результате штат полицейских не увеличили, а взяли вместо этого и прикомандировали для обеспечения безопасности аэропорта подразделения вневедомственной охраны МВД. Но загвоздка в том, что сотрудники эти прикомандированы. Вот сейчас о теракте немного забудут, и людей этих оттуда снимут, оставив тех же пятерых штатных полицейских на всю огромную территорию.
В итоге сейчас уже выясняется, что там-то и там-то не хватает оперативных сотрудников, участковых, следователей. Тех, кто защищал права и интересы граждан.
Сокращенных людей никто и не думает трудоустраивать. Показуху сделали, а реально бывших милиционеров выкинули за забор. Кто куда мог, туда и устроился. Многие пока просто нигде не работают. Специфика службы в органах такова, что быстро перестроиться сложно. Многие надеются, что эта вакханалия закончится и уже в сентябре начнут принимать всех обратно, так как после реформы оказались оголенными основные направления по борьбе с преступностью.
Кто-то пойдет в бизнес, кто-то в криминальные структуры. Тем более преступные сообщества понимают, что уволенные — профессионалы, а профессионалов, как ни парадоксально, там ценят, в отличие от государства.
Недавно случилось со мной несчастье — умер дальний родственник. Обратились в ритуальное агентство, приехал парень. Оказалось, что он недавно уволенный капитан милиции из Зеленограда. А что делать, говорит, семью кормить надо. Вот и устроился куда смог.
Материал подготовили: Роман Попков, Сергей Шурлов, Александр Газов
Комментарии