70-летие Льва Пономарева

Лев Пономарев, ч. 1

Уже прошло два года, как сменилось руководство Федеральной службы исполнения наказаний. Конечно, два года назад у нас были надежды. Я должен сказать, что мы оказывали колоссальное давление. Правозащитное сообщество не молчало. Оно очень громко и внятно говорило (и говорит) о том, что происходит в системе исполнения наказаний. Мы готовим доклады, где говорим, что пытки, избиения, изнасилования заключенных стали практикой работы системы исполнения наказания. При этом мы делаем оговорку. Система исполнения наказаний — это около тысячи учреждений, и отнюдь не все они являются пыточными. Но наличие десятков пыточных зон, пыточных хат — пресс-хат, пресс-зон, как их называют, — необходимый элемент нашей системы исполнения наказаний. Это как бы костяк системы исполнения наказаний.

Поэтому, когда нужно наказать заключенного по политическим мотивам либо отнять у него бизнес, всегда есть возможность вытащить из того региона, где вообще не пытают, и перевести в другой. Впрочем, по политическим мотивам почти не пытают. Это происходит в редчайших случаях. Чаще всего это бизнес-заказ или война с теми, кто борется за свое достоинство. Оступился человек, совершил какое-то уголовное преступление, но борется за свое достоинство. Это нормально. Человек может оступиться. Как гласит русская пословица, от сумы и от тюрьмы не зарекайся. Поступок может быть у человека случайным. Но он человек с достоинством. И если он попадает в систему исполнения наказаний и не хочет стоять в позе «Ку», его из спокойного региона вполне могут эпатировать туда, куда следует. Уже на этапе его ждут пытки и избиения, а потом он попадет в зону, где его просто будут убивать. Вот такой примерно рисунок работы системы исполнения наказаний.

Поэтому принципиально важно эти зоны закрыть или хотя бы постепенно изменить атмосферу в них. Но что особенно меня возмущает, вернее, не возмущает, а напрягает. Прошла информация о событиях в иракской тюрьме Абу-Грейб. Об этом весь мир говорил. Об этом Путин говорил, подчеркивая, что вот они от нас требуют демократии, а что у них в Абу-Грейб происходило! Примерно такие фразы произносил. И Медведев говорил. Но все, что там происходило, настолько… Да, это было унижение заключенных. Но их не убивали, их даже не пытали. Их просто фотографировали в раздетом виде. Это, бесспорно, плохо, унизительно. Но у нас не только раздевают. Раздеть заключенного у нас — это норма. По нескольку раз в день ставить на колени и искать что-то в анальном отверстии. Допустим, мобильный телефон. Несколько раз в день! Это тоже в некоторых зонах является нормой.

Я уже не говорю, например, об угрозе реального изнасилования. Заключенному, который пишет жалобы и разоблачает начальство, говорят: либо ты прекратишь, либо… Он молчит. Тогда (у меня много таких описаний) приводят какого-то мерзавца из заключенных. Он раздевается, снимает штаны, мастурбирует. То есть прямая подготовка к изнасилованию. И заключенный ломается и подписывает любые бумаги. Я знаю, что бывают случаи и реального изнасилования, но никогда такая жалоба до нас не дойдет. Потому что, если человека изнасиловали, ни он, ни его родственники никогда в этом не признаются. Я знаю случай, когда молодого парня, не помню, восемнадцати- или даже шестнадцатилетнего, голого бросили в камеру к отморозкам. Раздели и бросили. А после этого он повесился. И что с ним было, мы можем только догадываться. И это все не расследуется. Вот что страшно.

Страшнейшие пыточные зоны. Вот СИЗО №1. О нем сделан фильм. Адвокат Беляк делал. И буквально несколько дней назад на него было покушение. Может быть, оно связано с этим фильмом, может быть, нет. Но в него стреляли — слава Богу, мимо. Фильм есть в Интернете, да и мы его раздаем. И публикации есть о том, что СИЗО №1 пыточный. Названа и фамилия человека, который это делает. Он отморозок. Он выйти уже не может. Ему не жить, как говорится. Он живет там. Но ему созданы комфортные гостиничные условия. Он живет в отдельной камере, у него есть телевизор. И (опять же по той информации, которую мы имеем) его вывозят на убийства в другие зоны. Надо убить человека — его вывозят в другую зону. Он убивает, и его возвращают в СИЗО №1.

Есть показания человека, который участвовал в избиениях и, возможно, убийствах. Он раскаялся и дал показания. Они запротоколированы адвокатом. Они есть в Интернете. Мы проводили об этом пресс-конференцию. Адвокаты зачитывали показания этого человека. Не расследуют. Мы требуем. Мы написали в прокуратуру. Я написал Лукину.