Происходящее в российском обществе после думских выборов глазами психолога

Как должна реагировать на происходящее власть

ЛГ: Итак, действия власти по отношению к тому, что происходит. Действительно, как она должна реагировать?

ВП: В принципе…

ЛГ: Желательно, чтобы все это было умно.

ВП: Да. Власть должна реагировать делами. Понимая, в отличие от плохо организованной и не очень внятной в своих представлениях оппозиции, чего она хочет, власть должна подавать пример гражданам, показывать, что она взвешенна, авторитетна и ответственна в своих решениях.

ЛГ: Пока такого примера нет.

ВП: К сожалению. Дело все в том, что мы… В чем еще одна из важнейших проблем, которую, увы, криками и призывами не решить (и мы это понимаем, но здесь требуются очень сильные интеллектуальные и организационные усилия)? Это приоритеты в политике государства. Вот за что должна отвечать власть. Я скажу как ветеран боевых действий. Я прошел две войны и могу со всей ответственностью сказать, что сегодня нельзя делать крен в милитаризацию общества. При всех благих порывах, при всех объединяющих призывах: мол, давайте мы все военным парадом пройдем. Я взрослый и зрелый человек, отвечающий за свои слова, и я скажу, что в моем представлении гей-парад, при всем негативе в моем личном отношении к нему... Я вообще против любых проявлений активной, демонстративной сексуальности...

ЛГ: Показной.

ВП: …Будь то гетеро- или гомосексуальность. Но это более нравственное занятие, чем военные парады, от которых у патриотов (и у меня в том числе) иной раз наворачиваются слезы на глаза. Вы понимаете? Потому что любая война — это разрушение. Любая любовь — это созидание. И это надо понимать всем, кто принимает ответственные решения.

Вот сегодня мы, например, говорим о том, что труд далек от человека, как звезда Альфа Центавра. Самая основная проблема, которую мы затронули, — это отчуждение человека от своего труда. Он не верит в свой труд. Он идет только деньги зарабатывать. Возникла целая религия, целая история партизанской войны работников против работодателя. Ее прямо так и называют. Монографии выходят о том, как правильно ее вести и остаться в выигрыше. Это делает производственную сферу абсолютно бесперспективной для инвестиций. А значит, все финансы уходят на спекулятивные рынки. И вот вам кризис, девальвация и все остальное. Человек труда перестал существовать.

А мы что делаем? Я имею в виду государство и общество в лице интеллектуалов. Мы даже не поднимаем этот вопрос всерьез. Он где-то на периферии сознания проскакивает. А между тем реформа средней школы, превращение ее в систему индивидуально ориентированного перманентного образования были бы спасением. Если для этого необходимо потратить все деньги, которые сегодня запланированы на милитаризацию, их нужно потратить. Мы должны понимать, что владеть ресурсами в XXI веке будет не тот, у кого оружие сильнее, а тот, кто лучше управляет этими ресурсами. Управленцы, качественные управленцы, — вот кто победит. Более того, без пыли, без драки, без шума. Как когда-то наши предки преподнесли Рюрику Россию на подносе и сказали: «Земля наша обильна, порядка в ней нет. Придите и владейте нами», точно так же будет и сейчас. И не надо будет ни атаковать ракетами, ни защищаться. Управленцы, грамотные и компетентные управленцы…

ЛГ: А где же их взять?

ВП: Воспитывать, начиная с детского возраста. Природа некачественных людей не производит. Если человек не готов стать политиком, высоким начальником или ученым, не важно. Пусть он будет великолепным дворником или сантехником. Профессор в ножки ему поклонится за великолепно и с любовью сделанную работу. Стратификация общества должна быть разумной, основанной на системе социальной ответственности. То есть компетенция как система ответственности и компетентность как характеристика человека, способного реализовать эту самую ответственность на практике.

ЛГ: Понимаете, в нашем обществе есть еще один негативный фактор, который очень многое перечеркивает. Это недоверие.

ВП: Я с вами согласен.

ЛГ: Тотальное недоверие общества. Что бы ни делала власть, хорошо или плохо, в любом случае это будет воспринято негативно.

ВП: Потому что кризис. Некомпетентность, то есть неспособность что-то сделать без прорех и без потерь, приводит к кризису. Она приводит к пониманию того, что проблемы накопились и надо что-то делать. Но для того чтобы кризис перерос в конфликт и все ополчились друг против друга, как вы сказали, здесь еще важен фактор доверия или недоверия. Вся моральная система общества основана на том, что человеку внушается: не бей слабого, ибо ты сам можешь ослабеть, а лучше помоги подняться, и тогда вы станете равными партнерами и вам станет легче жить. Нужно наладить внутреннее сотрудничество в обществе между сильными и компетентными, за которых должны выступать правые политические силы, и слабыми, нуждающимися в помощи здесь и сейчас. Молодежь, пенсионеры, инвалиды. За них должны бороться левые силы. И левые, и правые должны сотрудничать, потому что у нормального человека правая нога не может конфликтовать с левой.

ЛГ: И за этим должна следить власть, как я понимаю?

ВП: Власть и интеллигенция, которая для этого и существует. На мой взгляд, в этом принципиальное отличие интеллектуалов от интеллигенции. Интеллектуал — это человек, который имеет нагрузку на мозг в процессе своей трудовой и социальной активности.

ЛГ: Он что-то создает

ВП: Да. Он создает некий информационный продукт, работая в информационном пространстве. Это интеллектуал. А интеллигент — это все то же самое плюс ответственность перед собственным народом. Если человек ощущает эту ответственность и готов по мере сил и возможности с позиций своего профессионализма устранять конфликты в обществе, то флаг ему в руки.

ЛГ: Виктор, последний вопрос. Вы можете назвать хотя бы одного такого человека, интеллигента в этом понимании, который был бы сейчас авторитетен?

ВП: Я тоже охвачен истерией. Поэтому сейчас…

ЛГ: Нет его.

ВП: Вы знаете, тем не менее эти люди есть.

ЛГ: Конечно, есть.

ВП: Это лидеры науки, научной деятельности, фамилии которых нам неизвестны. У них есть свои школы. Это, наверное… Или вы просите назвать национального лидера?

ЛГ: Того, кто был бы сейчас авторитетом. Как, Сахаров, например, или Солженицын.

ВП: Поскольку мне в голову сразу ничего не приходит, по-видимому, для меня такого авторитета нет.

ЛГ: Я, собственно, это и хотел от вас услышать — есть или нет. Как их вытащить? Есть телевидение. Говорят, мы дети телевидения. Может быть, там все это? Может быть, пиарить их (в хорошем смысле слова) через средства массовой информации?

ВП: Кстати, к вопросу о провале многопартийной системы. Пусть оппозиция, при всей моей любви и уважении к ней, не очень петушится. Потому что именно там, на этих партийных площадках, и должны выдвигаться лидеры нации. А мы выдвигаем геймеров, телеведущих, шутов, партизан.

ЛГ: Виктор Пономаренко, психолог и конфликтолог, был сегодня у нас в гостях в качестве эксперта. По крайней мере вы нам дали понять, что выход из сложившейся ситуации есть.

ВП: Эволюционный, управленческий. Труд, труд и оптимизм — вот то, что нас спасет.

ЛГ: Спасибо вам большое. До следующих встреч в нашем «Ресете».

ВП: Спасибо вам.

Материал подготовили: Мария Пономарева, Лев Гулько, Тарас Шевченко, Алексей Козин, Дарья Шевченко, Виктория Романова, Ольга Азаревич, Лидия Галкина, Александр Газов