19 марта на юго-западе Франции в городе Тулуза вооруженный пистолетом террорист напал на еврейскую школу Ozar Hatorah. Преступник подъехал к школе на мопеде и открыл стрельбу из пистолета возле отделения для младших и подготовительных классов. Погибли учитель, которому было около 30 лет, и трое детей в возрасте трех, шести и 10 лет. 17-летний подросток получил тяжелые ранения. После чего стрелок скрылся на мопеде.
Следователи, взявшие в разработку это преступление, обнаружили сходство манеры исполнения акции возле школы и нападений на французских военных, произошедших несколькими днями раньше. Неизвестный, расстрелявший из пистолета десантников в Монтобане, покинул место преступления на мотоцикле. Экспертиза подтвердила тождественность оружия, использованного при нападении на школу и для убийства солдат. Из чего был сделан вывод, что преступления совершил один и тот же человек либо члены одной банды.
К среде 21 марта правоохранительные органы Франции выследили террориста. Им оказался 24-летний француз алжирского происхождения Мохаммед Мера. Как передал журналистам глава МВД Франции Клод Геан, преступник «называет себя моджахедом и заявляет о принадлежности к «Аль-Каиде». Расстреливая еврейских детей и солдат французской армии, он мстил за гибель маленьких палестинцев под израильскими бомбардировками и за участие Франции в афганской войне.
Во время написания этой статьи полиция и спецназ блокировали террориста, забаррикадировавшегося в доме на севере Тулузы.
Любопытна реакция российской прессы на эти события. То, что террорист убивал евреев и африканцев (а погибшие солдаты были африканского происхождения), навело следователей на мысль, что, возможно, они имеют дело с ультраправым террористом, вторым Брейвиком. Но Брейвик потому и стал знаменит, что представляет собой исключение из правил.
Сегодня типичный европейский ультраправый — это не бритоголовый погромщик в тяжелых ботинках и с бейсбольной битой наперевес, и не бандит в маске-балаклаве и с машинен-пистолем. Это подчеркнуто корректный господин в деловом костюме, чуждый всякому экстремизму и предпочитающий цифры и факты «прямому действию».
В западной Европе крайне правые активно участвуют в легальной политике и добились на этом поприще значительных успехов. Многие европейские обыватели встревожены наплывом чужаков из стран третьего мира и всерьез опасаются оказаться угнетаемым меньшинством в своих странах. И правые политики, выступающие за принятие норм, которые ограничат иммиграцию и помогут сохранить национальную идентичность, добиваются большего успеха с помощью печатного слова и легальных акций, чем с помощью пуль и ножей.
Напротив, исламские радикалы нисколько не чураются террора. И французские следователи выдвинули две равнозначные версии, согласно которым тулузский стрелок мог быть как французским ультра, так и моджахедом. Эти версии транслировали французские и другие мировые СМИ.
Но российские журналисты, как известно, знают лучше: неонацист — и никаких гвоздей! «Тулузским стрелком мог быть ультраправый националист», — сказал в интервью «Вестям» глава редакционного совета газеты «Русская мысль» Виктор Лупан. Он добавил, что, по мнению французских обозревателей, это мог быть и исламский радикал, но «Вести» сделали акцент на «ультраправой» версии.
И до того момента, как стали известны личность и политические убеждения террориста, российские СМИ наперебой ужасались разгулу неонацизма в Европе.
Причины этой избирательности (чтобы не сказать — предубежденности) мы обсудили с Сергеем Жаворонковым, старшим экспертом Института экономики переходного периода и участником движения «Демократический выбор».
«Российские СМИ — я имею в виду принадлежащие государству, такие как телеканалы, — находятся в рамках так называемой «политкорректности», — сказал наш собеседник. — «Политкорректность» у нас принято относить к Европе, но режим Путина, как следует из одной его предвыборной статьи, еще более «политкорректен». В этой статье Владимир Владимирович называет главным достоинством нашей страны ее многонациональность, как будто у нас нет межнациональных проблем и как будто в мире не существует успешных мононациональных стран. Версия про ультраправых экстремистов для российской политкорректной пропаганды более приемлема, чем версия про мусульман. Хотя в версии про мусульман нет ничего нелогичного, так как для моджахедов сотрудники армии и полиции — преступники, которых надо уничтожать».
Жаворонков напомнил, что совокупное число жертв ультраправых террористов за последние лет 30 во всем мире составляет меньше тысячи человек. А если посчитать количество жертв радикальных исламистов, левых экстремистов (в первую очередь в Латинской Америке) и разнообразных сепаратистов, то счет идет на десятки тысяч жизней.
Материал подготовили: Владимир Титов, Александр Газов
Комментарии