Бонапартистский режим Путина. За что боролись люди на Болотной? Перспективы рабочего движения

Перспективы рабочего движения

РП: Знаете, есть такой тезис, что бедные — не значит буйные. Что революции делают все-таки пассионарии, выходцы из городского среднего класса — дети адвокатов, дворян… Эсеров можно опять же вспомнить, большевиков даже некоторых. Все-таки на что стоит надеяться? На сплоченные коллективы пассионариев, которые борются за очень высокие идеалы и которые кровно никак не связаны с протестным движением — то есть лично им бороться не за что: их не бьют и не угнетают. Либо все-таки большие массы людей придут в движение…

АБ: А я бы не стал противопоставлять.

РП: То есть будет симбиоз?

АБ: Без закваски в виде пассионарных групп не обойтись. Совершенно необязательно это должны быть дети присяжных поверенных; это могут быть представители разных слоев — политически, идеологически мотивированные и достаточно убежденные, сильные люди. Таких не бывает много, и они нужны нам. Но если деятельность этих людей не приведет в движение большие группы, большие массы, то все останется в истории революционного движения — как те же народники.

Что есть рабочий класс сегодня? Социокультурная деградация, о которой мы говорили, коснулась всего общества. Она коснулась верхов, потому что Путин — деградант, даже рядом с Ельциным (хотя куда уж там). По уровню своей мотивации это существо более низкого порядка. Также и относительно рабочих людей. Кто были рабочие в эпоху промышленной революции в России? Это самые шустрые, самые энергичные люди, которые вырвались из деревни. Они вырвались в силу своей внутренней целеустремленности, энергичности, отвязности, в чем-то — авантюрности. Они попали в промышленную среду, которая на тот момент была самой передовой, самой продвинутой.

А сейчас у нас что произошло? Во-первых, после Октябрьской революции очень многие рабочие получили возможность учиться и выйти из своего класса. Потому что профессия инженера, профессии технологов стали благодаря промышленному развитию массовыми. Самые шустрые из шустрых учились, и они вышли из своего класса. На следующем этапе — это наша перестройка и все прочее — некоторая часть рабочих снова ушла: она деклассировалась, перешла в бизнес, а то и в бандиты. И социальный градус в той среде, которую мы сейчас называем рабочим классом, несравнимо ниже прежнего.

РП: А некоторые еще и в милицию ушли, которые уж совсем такие…

АБ: Ну да. Я процитирую слова Леши Этманова, известного нашего профсоюзного деятеля, который говорит: очень трудно работать с людьми, главная цель которых — перестать быть рабочими. Понимаете, да?

РП: Вы говорите очень страшные вещи с точки зрения сторонника классовой борьбы. Ведь получается, что остались худшие?

АБ: Я должен говорить те вещи, которые есть, а не те, которые хочется услышать. Борьба с негодными средствами, с негодным анализом ситуации приведет к отвратительным результатам. Надо это понимать. С кем мы имеем дело? Я же не говорю, что это люди плохие: они хорошие. Они гораздо более образованы, чем их предшественники 100 лет назад. Неизмеримо более образованы.

Более того, рабочий класс расширился. Именно благодаря изменению способа производства. Сегодня и техники, и технологи, и инженеры, и конструкторы — это тоже рабочий класс. Те, кто непосредственно связан с производством, кто приходит на смену. Ну заводского гудка сейчас нет, у всех часы, и тем не менее… Это все люди, связанные с производством; это рабочий класс.

Он уже сложно устроен, сложно структурирован. Там есть люди, которые зарабатывают больше, которые зарабатывают меньше. Есть очень квалифицированные, которых администрация даже боится затрагивать. Есть и те, кого сегодня за людей вообще не считают. Вот на «Салюте» есть два общежития (завод «Салют», у которого сейчас большие проблемы). По мне — так оба паршивые — представьте, 20 лет прожить в комнатушке. Но одно общежитие для людей с российским паспортом, которое все-таки похоже на дом, обычный пятиэтажный дом. А другое — для таких же специалистов, которые тоже очень долго там живут, но это не россияне: молдаване там, узбеки, украинцы. Это бывший полуразвалившийся детский садик, где вообще жить нельзя. Вот и тут есть разница. Даже среди тех, кто выходит сегодня на протест, и то есть некоторое расслоение. Это факт.

Но работать с этой средой необходимо, потому что у рабочего класса есть свой общий интерес, который ему в целом понятен. Это сохранение производства. Именно сейчас, когда выходы из сословия произошли, когда люди понимают, что из этого общежития, останься все по-прежнему, им не вырваться и из своего жалованья на начало бизнеса не накопить, становится ясным, что улучшить положение можно лишь вместе со всеми и вместе с производством. Что если производство накроется? Ведь деградация у нас затрагивает самые сложные, самые высокотехничные производства, что бы там ни врал нам Владимир Владимирович про 25 млн новых мест, которые он собирается открыть непонятно где, — пока что они закрываются. И вот этот интерес — связи с производством — гораздо более определенный, гораздо более жизненный, и ради него люди пойдут на большее, чем на протест во имя какой-то абстрактной несправедливости.

В этом протесте абстрактная несправедливость уже заложена — и в самых обостренных формах, ведь на политическую несправедливость накладывается социальная, а еще и классовая. Ведь многие помнят, что когда-то они хотя бы номинально числились хозяевами всего. А сейчас приходят какие-то люди и обращаются с ними как с человеческим мусором. А людям это не нравится. Они пока еще помнят, что было по-другому. Они привыкли к другому. И это очень серьезный потенциал.

РП: Ну что ж, мы поговорили сегодня о российском неофеодализме, о том, каким образом развиваться обществу дальше, и нашли ответ на один из важных вопросов: во что должен перетекать гражданский протест, где нужно искать силы, опору оппозиционным политикам, поговорили о рабочих, о рабочем движении. С нами был сегодня Анатолий Баранов, главный редактор «Форума.МСК», один из ярких левых интеллектуалов современной России.

Материал подготовили: Мария Пономарева, Роман Попков, Владимир Кенетов, Виктория Романова, Нина Лебедева, Александр Газов