В интервью «Слону», Крыштановская объяснила, почему взялась за изучение участников акции #ОккупайАбай: «Власть относится пока к этим протестам как к чему-то не очень серьезному, тому, что может быстро само пройти, люди выпустят пар и успокоятся. Эти настроения во власти очень опасны и недальновидны».
Будучи членом «Единой России», ученая пытается понять, насколько опасны для Кремля нынешние события: «Гипотеза у меня в том, что в России зреет сетевая революция, революционная ситуация налицо».
Можно ошибиться, но, судя по всему, и само исследование, и интервью Крыштановской «Слону» — первая попытка представителя правящей партии действительно оценить обстановку в Москве. Причем это не дилетантские разглагольствования о «сетевых хомячках», которые на майские праздники улетят «греть тела» в Турцию (а к этому в основном сводились прогнозы по минимальному количеству людей 6 мая). Конечно, подобная работа, результаты которой можно посмотреть здесь, — только начало кропотливого, серьезного изучения общественных настроений. Но с первых акций декабря до последних прошло больше полугода. Где же были все социологические институты?
Да, «Левада-центр» проводил опросы среди манифестантов на проспекте Сахарова и Болотной площади. Данные публиковались, но это было, скорее, описательное исследование. Выяснялось, каков социальный, возрастной и профессиональный состав людей, вышедших на московские улицы, а также их политические взгляды и электоральные предпочтения.
После президентских выборов ВЦИОМ составлял коллективный портрет участника митинга оппозиции. Но вывод, который был сделан его специалистами, был опровергнут почти через месяц после опроса. Тогда социологи заключили, что протестные настроения идут на спад.
Тут одно из двух: либо ВЦИОМ подгоняет действительные сведения под желаемые, либо россияне абсолютно непредсказуемы, и никакие научные критерии к нам не применимы.
Вообще, очень хотелось бы понять, на основе чего российская власть принимает те или иные решения. Ведь откуда-то Владимиру Путину стало известно, что на Болотную выходили студенты «денежку заработать». Думается, что премьер (тогда Путин занимал этот пост) должен обеспечиваться правдивым анализом происходящего в стране. В противном случае за государство становится страшно.
Остается надежда, что в Кремле читают специальные доклады аналитиков, например, из ФСБ. Но где они берут информацию? Изучая Интернет или допрашивая задержанных ОМОНом оппозиционеров? Вполне возможно. Только вот можно ли доверять таким данным?
Опрос Крыштановской может стать первым свидетельством того, что власть действительно хочет и готова узнать, кто и почему ее не любит. Ведь пришел же спикер Мосгордумы Владимир Платонов на встречу с Борисом Акуниным перед «Контрольной прогулкой» литераторов. Тоже, значит, этому московскому чиновнику не все равно, что думают москвичи.
Безусловно, все это пока единичные поступки отдельных представителей власти. Но кто сказал, что они не могут быть началом конструктивного диалога?
Комментирует Георгий Сатаров, политолог, социолог, президент Фонда прикладных политических исследований «ИНДЕМ»
То, что отметила по результатам своего исследования Ольга Крыштановская, верно, но об этом много говорили и до нее. Интернет как коммуникативная площадка действительно способствовал горизонтальной самоорганизации общества, недовольных граждан. И централизованной власти противостоять такому протесту, такому сообществу трудно. Все равно что бить плетками море. Поэтому она, несмотря на имеющуюся информацию относительно характера такого взаимодействия между людьми, их организации, не смогла ничего поделать с собравшимися на Чистых прудах.
Точно такая же проблема возникает, когда государство пытается противостоять другой подобной же структуре — современному терроризму. Хотя оба явления — акция на Чистых прудах и терроризм — не имеют ничего общего. Лидеры и штабы при подобном подходе не существенны. Их изоляция, уничтожение не решают проблем со всеми остальными. Подобным образом организованные сообщества и без лидеров способны добиваться единых целей. Это общий принцип существования гражданского общества. Для власти подобное — сильный повод для того, чтобы что-то менять в жизни страны, идти на уступки.
После акции 10 декабря на Болотной власть очень перепугалась. В правительстве и Кремле прошли совещания на тему: что бы нам дать недовольным, чтобы спокойно посидеть еще 12 лет. И возвращение выборов губернаторов вошло в пакет избранных мер, хотя оппозиционеры такого требования не выдвигали. Когда же власть увидела некое временное ослабление активности, было решено не идти на уступки в полном объеме, и в текстах законов произошли существенные изменения, были введены фильтры. Большой трагедии здесь нет. Оппозиция может при желании приспособиться и преодолеть все подобные преграды.
Зимние акции, независимо от того, как они собирались — централизованно, через организаторов или горизонтально, с помощью самоорганизации через Интернет, — произвели качественные изменения в мозгах людей. И то, что многие принимали за некое затишье, за серьезный спад протестной активности, было свидетельством этих самых изменений у активной части общества.
Материал подготовили: Мария Пономарева, Александр Газов
Комментарии