Что делать думской оппозиции. Куда идет «Справедливая Россия». «Закулисье» Думы: мифы и реальность

Что может противопоставить оппозиция «ЕдРу» в Думе

Лев Гулько: Здравствуйте! У нас в гостях Александр Агеев, первый заместитель председателя Комитета Госдумы по конституционному строительству. Здравствуйте, Александр.

Александр Агеев: Здравствуйте.

ЛГ: Сразу скажу, что вы принадлежите к партии «Справедливая Россия». Как всегда, у нас три части, и каждая из них имеет свое направление и свой заголовок. В первой попробуем поговорить о возможностях оппозиции в Думе — вопрос, который интересует многих. Что ни говори, у единороссов — большинство. Плюс к ним — либеральные демократы, да и коммунисты далеко не всегда готовы вас поддерживать. Так каковы же у вас возможности?

АА: Во-первых, благодаря нам, благодаря оппозиции в принципе привлекается внимание к определенным проблемам. Мы больше слышим людей, мы доносим их мнение до парламента, транслируем его с трибуны. Мы многое меняем в сознании людей, что ведет к росту гражданского протеста. Люди выходят на улицы — они уже не просто аморфно ждут чего-то от власти, но начинают выдвигать требования. Я считаю, что в этом большая заслуга именно оппозиции.

То, что у нас все еще меньшинство, — даже объединившись в Думе, мы не можем пока принять конкретного решения или блокировать решения «Единой России», — это факт. Но во время последних голосований по самым громким вопросам уже четыре депутата-единоросса проголосовали вопреки решениям собственной фракции. То есть даже там начинает возникать недовольство. В результате наших выступлений, в результате роста гражданских протестов на улицах людям уже не с чем выходить к своим избирателям. И это рушит их внутреннее представление о жизни и собственной позиции. Вот и в «Единой России» назревает нечто вроде скандала.

Осень, конечно, была очень громкая — тут и выборы, и самые яркие законы, и протестные акции. Но мы так и не научились до конца ломать «Единую Россию».

ЛГ: Что значит «не научились до конца ломать «Единую Россию»?

АА: Мы думали, что парламентская трибуна дает нам сегодня больше возможностей доносить свою позицию до людей и призывать их к законным протестам. Откройте тот же Интернет: сразу видно, что интерес к политике очень высок. Люди протестуют, люди собирают сотни тысяч подписей под конкретными претензиями к тем или иным законам. Тем не менее, хотя рост настроений налицо, мы не можем пока удержать принятие в Думе подобных законов, поскольку «Единая Россия» все больше зажимает выступления оппозиции. Вспомните хотя бы закон о митингах или единый день голосования. Вроде бы нам что-то и отдают, но в действительности это делается с большими оговорками — как в том старом анекдоте, когда собаке Шарику говорят: «У нас же демократия — тебе вон цепь удлинили». Вот только миску при этом отодвинули на метр дальше.

Пообещали нам, к примеру, выборы губернаторов, однако и тут создали массу препон. То есть никаких открытых выборов не будет — предстоит пройти массу фильтров, решить множество проблем. И сейчас, я считаю, задача оппозиции состоит в том, чтобы объединяться. Мы этому уже научились. И на осенних выборах нам предстоит доказать, что оппозиция сильна, что мы умеем объединяться, слышать друг друга.

ЛГ: Как я понимаю, роль оппозиции в Государственной думе, роль оппозиционных фракций, сводится к роли некоего будильника, который начинает будить сознание народа и депутатов от «Единой России». А вы не пробовали, кстати, работать с депутатами-единороссами, разлагая, так сказать, эту фракцию изнутри? Своего рода агенты, засланные в стан «Единой России».

АА: Скорее, они их засылают к нам. Мы, в свою очередь, поступаем также. Никто ведь до конца не знает, что будет в нашей стране уже осенью. Вы видите, что творится сейчас в экономике. Серьезно прогнозируют падение цен на нефть и так далее. А это, в свою очередь, усугубляет и политические вопросы. То есть они обычно засылают к нам людей и говорят: «Все, ребята, «Справедливой России» конец. Вас ликвидируют, вы больше не нужны. Появились другие партии с названием «за справедливость» и так далее».

ЛГ: То есть вы должны испугаться?

АА: Да, мы должны испугаться. Таким образом они отворачивают от нас активных людей. Отворачивают, может быть, даже тех, кто готов стать спонсором партии, кто видит в нас какие-то перспективы, связанные, к примеру, с нормальным развитием экономики страны, ее политики. То есть тех, кто поддерживает нашу идеологию. В принципе, такая агентурная работа ведется постоянно.

Похожим образом действуем и мы. Я прихожу к ним и говорю: «А вы не видите, что происходит? Создали «Народный фронт», сейчас его уже официально регистрируют. Словом, хана «Единой России». На мой взгляд, это нормальная вещь. В этом и состоит политика: мы хотим сохранить и усилить свои позиции — они не хотят терять свои. Что касается Москвы — и в этом я давно убеждаю людей, — то тут у них вообще нет никаких перспектив. В Москве у «Единой России» вообще нет электората. А Москва — только первый звоночек, поскольку регионы чуть позже воспринимают новые идеи. В той же сельской местности люди тяжелее принимают тебя, но уж если приняли, то не отступятся. В городах все происходит быстрее.

ЛГ: Давайте тогда первую часть на этом закончим. Единственно, хотелось бы уточнить: лозунг «Чем хуже, тем лучше» — это про вас или не про вас? Чем хуже состояние в Государственной думе или в стране, тем лучше для вас, поскольку тем быстрее закончится монополия «Единой России». Так это или нет?

АА: Мы, конечно, не приветствуем, чтобы было хуже. Мы считаем, парламентская трибуна позволяет нам последовательно, демократическим путем менять ситуацию в стране. И мы в любом случае придем к власти — на основании созданной нами программы.

ЛГ: Итак, первая наша часть на этом закончена. Во второй поговорим о «Справедливой России» как о партии — вот была такая «Справедливая Россия», были определенные надежды, теперь она стала другая… И посмотрим, куда нас выведет этот вектор.