Пенсионная реформа. Договор между Путиным и половиной страны. Прогноз экономический и политический

Общественный договор между Путиным и половиной страны

ЛГ: Итак, политические веяния в нашей стране. В разных лагерях их называют по-разному. Одни говорят об ужесточении репрессий, другие утверждают, что все приводится в порядок — вот создано новое управление в администрации президента, которое будет следить за тем, чтобы мы правильно воспринимали действительность. С другой стороны, у нас оппозиция, выборы в Координационный совет. А по-вашему, что сейчас происходит?

ЕГ: С моей точки зрения, достигнут новый консенсус, новый общественный договор.

ЛГ: Между властью и кем?

ЕГ: Между Владимиром Владимировичем Путиным…

ЛГ: Так он и есть олицетворение власти.

ЕГ: Нет. Это человек, который, собственно, и есть власть. После всех весенне-летних митингов и протестов некая стабильность и некий такой договор все-таки есть. Это надо признать и не строить иллюзий. Ведь что представляет собой наше общество?

Примерно 30 процентов его — маргиналы. Это люди, существующие на грани выживания. Они не слышали никаких фамилий вроде Навального, Собчак и так далее. Ну Путина, может, и слышали. Им по большому счету все равно — главное, чтобы у них был кусок хлеба. В политических раскладах они не участвуют, да и Путин на них, кстати, не опирается.

Еще есть процентов 20 общества, которые Путина сильно не любят. Это те, кто реально протестовал. И не обязательно на митингах — в социальных сетях и так далее.

И еще 50 процентов — это люди среднего достатка. Те, у кого есть что-то — квартирка, подержанная машина, свои шесть соток, какая-то работа. Это реально консервативная часть, которая смотрит сейчас на Путина как на некоего гаранта. Давайте уж это признаем.

Да, немножко изменился характер этого общественного договора. В начале двухтысячных его обожали — вот эти 50 процентов, а может, даже и больше. Понятное дело: молодой, здоровый, рост благосостояния (поднимались пенсии и зарплаты).

Теперь это уже не обожание, а перемирие. Эти 50 процентов внимательно смотрят, как выполняются обещания. Это бюджетники, полиция, военные и так далее. Вот они на него внимательно смотрят и говорят: ну хорошо, Владимир Владимирович, мы тебе верим. Вот ты нам дал то-то, сделал то-то…

Он еще, конечно, очень успешно пугал эти 50 процентов революцией, сказав, что в случае его ухода они потеряют даже свои минимумы. И люди — пока — выбрали эти минимумы.

Так что политическая ситуация сейчас попросту законсервировалась. Есть два этих полюса, о которых я говорил: маргинальный и оппозиционный в широком смысле этого слова. И есть эти 50 процентов.

ЛГ: А среди этих 50 процентов сколько молодежи?

ЕГ: Я думаю, там такой же демографический состав, как и в целом по стране. Там есть пенсионеры, но есть и молодые ребята (не нужно так уж преувеличивать задор молодых). Да, среди тех 20 процентов их тоже много, но там они просто на виду.

И пока эти 50 процентов не пробьет какой-то шок — а шок может быть только в виде конкретных социальных решений, — они не пошевелятся. Пока им обещано сохранение этого благосостояния (пусть и низкого), они в это верят.

Другое дело, если через два, три, четыре года все начнет идти вниз. А оно, кстати, по кое-каким параметрам вниз идет — увеличивается платное здравоохранение, теперь еще к нему добавится образование… И вот тогда начнется эрозия этих 50 процентов. Но это процесс не завтрашнего дня — это прогноз на несколько лет вперед.

ЛГ: Хорошо, давайте на этом закончим и продолжим разговор уже в третьей части.