На днях Координационный совет оппозиции принял программу протестных действий на весну 2013 года, предполагающую рост числа акций на протяжении апреля — начала мая и кульминацию весенней кампании — массовый митинг на Болотной площади 6 мая, в годовщину прошлогодней протестной акции.
Главный нерв весенней оппозиционной кампании очевиден — протест против политических репрессий, поддержка узников, арестованных по «болотному делу» и «делу об «Анатомии протеста». Нельзя же сидеть сложа руки, пока люди находятся под арестом и готовится самый масштабный судебный процесс над оппозиционерами в новейшей российской истории. В этом смысле весеннее наступление оппозиции носит тактический характер в рамках затянувшейся позиционной войны с властями.
Однако часть московских оппозиционных активистов не считает, что следует принять как данность эту позиционную войну и ограничиться тактическими задачами. Члены Объединенного демократического движения «Солидарность» в своем сообществе в Livejournal предлагают задуматься над более масштабным проектом: собрать на улицах полмиллиона человек и устроить аналог украинского «Майдана».
Активист Марк Гальперин в ЖЖ-сообществе «Солидарности» предлагает следующий сценарий действий (орфография и пунктуация автора сохранены. — Ред.):
1. Объединяем существующих активистов (в каждом городе их десятки и сотни). Создаем костяк из 2—3 тысяч человек.
2. Зовем широкий круг протестников. Вероятно присоединится до 100 тысяч человек по всей стране.
3. Образовавшееся массовое движение призывает выйти на площадь в Москве всех неравнодушных людей ради смены власти. Должно выйти от 500 тысяч до миллиона человек. Это будет не митинг, а аналог Майдана или 91-года. Противостояние вероятно продлится не один день, но в результате власть отправляется в отставку. Предполагается, что силовые ведомства будут сохранять нейтралитет, либо перейдут на сторону народа.
4. Через полгода правительством переходного периода организуются честные выборы всех уровней — от муниципальных депутатов и мэров, до депутатов Думы, губернаторов и президента.
Главная загвоздка тут во фразе третьего пункта: «Должно выйти от 500 тысяч до миллиона человек». Почему должно? Кому должно?..
Разумеется, в стране есть миллионы людей, недовольных и Владимиром Путиным, и «Единой Россией», и всей правящей системой, сложившейся в нашей стране за последние годы. Но почему именно сейчас миллион из этого количества должен выйти ради «последнего и решающего боя» на московские площади — совершенно непонятно.
Слова «объединяем», «зовем», «создаем» — это ведь просто слова, а никакой не инструмент по выводу людей на улицу. Активистов московской «Солидарности» — дай бог сотня, еще несколько десятков их в регионах. У «Левого фронта» и других оппозиционных групп примерно такие же численные показатели. Так что по принципу «приду сам и приведу знакомых» толпу в миллион или хотя бы в полмиллиона не соберешь.
Для того чтобы собралась сколь-либо массовая акция, хотя бы уровня митинга 24 декабря на проспекте Сахарова (более 100 тысяч человек), нужна поддержка VIPов, столь нелюбимых большинством рядовых «профессиональных активистов» — тех самых Бориса Акунина, Леонида Парфенова, Дмитрия Быкова и прочих. Нужна последовательная поддержка немногочисленных независимых СМИ. Чтобы «Эхо Москвы» и «Коммерсант FM» регулярно повторяли: «До акции, которая состоится там-то, во сколько-то, осталось столько-то дней». Но даже не это главное.
Главное же — чтобы в момент подготовки такой масштабной акции в стране происходил осознаваемый обществом политический кризис, чтобы общество переживало острую драму, мобилизующую его к действию по принципу: «Если не я, то кто? Если не сейчас, то когда?». Или чтоб было некое возмущающее людей событие, чтобы опять же все задались вопросом: «Если не я, то кто?».
В декабре 2011 — феврале 2012-го такой кризис в стране, безусловно, имелся. Вопиюще нечестные выборы в Госдуму и неприятие перспективы повторного воцарения в Кремле Владимира Путина — все это выводило на улицы несметные толпы граждан. Затем, в марте, протестные силы были на какое-то время горько разочарованы победой Путина. Отсюда сравнительно небольшая — не в 100, а «всего» в 10—20 тысяч — численность митингов на Пушкинской площади и Новом Арбате.
Но период деморализации был кратковременным: 6 мая вновь было гигантское шествие по Якиманке, закончившееся столкновением с полицией. Здесь уже была иная точка мобилизации, иное возмущающее событие — помпезная монархическая инаугурация того, кого остро не хотели видеть правителем страны. В июне 2012-го новое шествие, тоже огромное по масштабам: здесь уже возмущающим, консолидирующим, мобилизующим моментом была политическая реакция, начавшаяся после 6 мая.
А вот в сентябре чего-то неординарного по части «взрывания умов» граждан не происходило: да, продолжались аресты, но они уже стали рутиной, перестали восприниматься как что-то из ряда вон выходящее. Поэтому сентябрьское шествие несколько уступало по масштабам и майскому, и июньскому. Хотя опять же, малочисленным его не назовешь: вышли около 30 тысяч человек, что является фантастической цифрой по меркам «дореволюционного» 2010 года.
В январе 2013 года повод собраться был тоже очевиден — на «Марш против подлецов» опять вышло количество москвичей, сопоставимое с июньским маршем.
То есть закономерность простая: есть тема, есть очевидный конфликт — люди выходят. Нет темы, нет очевидного, имеющегося здесь и сейчас конфликта — людей выйдет гораздо меньше.
И тут надежды московских активистов на выход уже этой весной миллиона человек — в десять раз больше, чем на самых многочисленных акциях на проспекте Сахарова в декабре 2011-го и на Якиманке в феврале 2012-го — выглядят странными. Ну даже если хотят вывести 500 тысяч — все равно странно.
Странными выглядят отсылки на «Майдан» 2004 года или на Москву 1991-го. В обоих случаях имела место острейшая революционная ситуация: сфальсифицированные президентские выборы в Киеве и попытка переворота в Москве. Именно эта драма вывела на улицы людей и в одном случае, и в другом.
Очень сомнительно, что весной нынешнего года в Москве произойдет что-то, что заставит пойти на митинг в пять—десять раз больше людей, чем участвовало в митингах на Болотной — Сахарова.
Невозможность собрать миллионный митинг уже этой весной не означает, что он невозможен в принципе. Просто следует понимать, что всему свое время, и требовать от нации дать миллион митингующих сегодня также бессмысленно, как пытаться собрать десять тысяч митингующих в 2008 году.
Комментирует Андрей Пионтковский, политолог, член Координационного совета оппозиции:
— Люди не выходят «на заказ», всегда трудно предсказать, сколько народу придет на ту или иную акцию.
Возьмем злополучное шествие 6 мая 2012 года. Вся гламурная публика — Пархоменко, Акунин, Парфенов — они все уехали, сказали, что не будут участвовать в заведомо провальном мероприятии. Но вышло громадное количество народа. Или вот январская акция, состоявшаяся в этом году. Сколько месяцев говорили, что протестное движение на спаде, все затухло и так далее. Но на улицу выходит 60—70 тысяч человек. Дело в том, что и в мае 2012-го, и в январе 2013-го был очень большой эмоциональный настрой. Исключать такого же настроя в ближайшие месяцы не надо. Власть взяла курс на показательный публичный процесс по «болотному делу», а открытие судебного процесса произойдет как раз где-то к этому времени, к маю. И мы не знаем, как среагирует народ на эти события.
У меня есть своя формула успешной мирной революции — это 200 тысяч на улице плюс серьезный раскол элит либо 500 тысяч на улице — и тогда уже даже никакого раскола не нужно. А вот когда такое количество людей выйдет — это предсказать невозможно.
Надо чувствовать волну народных реакций на происходящие события. Но должно быть событие, которое вызывает сильную эмоциональную реакцию людей. Мне кажется, что в мае или июне такое может случиться, и это может быть связано с тем громадным политическим судебным процессом, который абсолютно контрпродуктивен для власти.
Материал подготовили: Роман Попков, Виктория Романова, Александр Газов
Комментарии