9 дней

Юрий Иванов, в защиту Янаева, ч. 1

Завтра девять дней со дня смерти Геннадия Янаева, бывшего вице-президента СССР. И больше известного в нашем обществе как одного из руководителей ГКЧП. Я посмотрел телепередачи и послушал несколько радиопрограмм, почитал сайты, газеты, в которых появились те или иные публикации о Янаеве. У меня сложилось впечатление, что все сделано под копирку. По всем программам Янаев характеризуется как человек с дрожащими руками, что обязательно подчеркивается всеми. И вдобавок идут танки, и в это время по телевизору «Лебединое озеро». Причем что любопытно? Вот этот тезис о дрожащих руках, о трусости, никчемности излагается не только в провластных СМИ, но и на откровенно коммунистических сайтах. И там повторяют то, что было запущено либералами еще в те далекие годы. Поэтому начну от печки…

Мое знакомство с Янаевым произошло в следственном изоляторе «Матросская Тишина». Я там работал по делу ГКЧП как адвокат Крючкова. Хочу сразу обрисовать обстановку: все гэкачеписты допрашивались в кабинетах одновременно. То есть приходила бригада следователей, сидели в 10—15 кабинетах с общим коридором. Янаева я увидел где-то в начале сентября. Было очевидно, что надо налаживать гэкачепистам «круговую оборону», поскольку все идут по одному делу и их прессует единая огромная следственная бригада. В таких ситуациях надо найти друзей среди других обвиняемых, организовать общую защиту. И я у Крючкова тщательно выяснял, что из себя представляют другие арестованные. Он мне подробно обрисовал Болдина, Шенина, Язова и других фигурантов этого дела. Он их хорошо знал.

Когда дошел до Янаева, он отметил, что мало знал этого человека. И обратил внимание, что Янаев во многом стал вице-президентом случайно. Янаев был одним из депутатов Верховного Совета СССР, правда, возглавлял к этому времени ВЦСПС, то есть был лидером профсоюзного движения. Но выдвижение в вице-президенты получилось спонтанно. Страна ушла от 6-й статьи Конституции, от руководящей роли партии и стала президентской. И Горбачеву был нужен вице-президент. А Горбачева нещадно лупили в то время в Верховном Совете СССР самые различные силы, слева и справа. И однажды Янаев вышел на трибуну и начал его защищать. Он вышел и произнес речь такую, что оставьте вы Горбачева в покое, ему трудно, тяжело. Впоследствии он говорил уже мне: «Знаешь, Юра, я просто вышел, потому что вот бьют, бьют человека. Мне стало жалко его…» Тут, очевидно, Горбачев его и запомнил. И буквально через месяц-полтора кандидатуру его предложил на вице-президента. Но для Крючкова Янаев был немножко такой фигурой достаточно неясной. Хотя жили они, можно сказать, по соседству. В соседних домах…

У Янаева был сильный адвокат — чеченец Хамзаев. Он потом много горя причинил, я бы сказал, российским омоновцам, российским офицерам. Потому что когда кого-то привлекали за правонарушения, совершенные в Чечне, Хамзаев садился с чеченской стороны. Но вот в тот период времени, когда мы работали по делу ГКЧП, можно было сказать, что это был очень сильный, не трусливый человек. Как потом он защищал свой чеченский народ — позволю себе не касаться. С ним я нашел общий язык очень быстро. Среди работавших по делу ГКЧП адвокатов были адвокаты-демократы, были более или менее политизированные люди, но Хамзаев был человеком, с которым можно было иметь дело.

Тогда, сразу после ареста, важно было выяснить позицию Янаева по делу. В то время обсуждался союзный договор. Гэкачеписты выступили для того, чтобы предотвратить подписание союзного договора, который Ельцин, Горбачев и Назарбаев тайно в Ново-Огарево между собой согласовали, не показывая Верховному Совету, находившемуся в отпуске. И 19 августа 1991 года предполагалось уже начать подписание этого договора. Почему, собственно, и произошло выступление ГКЧП. И мы с Крючковым «закинули удочку». Текст этого договора, который согласовали Горбачев с Ельциным и собирались подписать, я передал через Хамзаева Янаеву. И написал записочку: «Уважаемый Геннадий Иванович, я адвокат Крючкова. Будьте добры, пожалуйста, выскажитесь по поводу вот этого договора».

Янаев, что меня поразило, этот договор прочитал за три-четыре часа: утром я его передал, а в обед Хамзаев мне вынес заключение Янаева. И меня поразил высокий юридический уровень оценки Янаева. Он быстренько и на высоком уровне разобрал, что в этом договоре разрушаются финансовая система, внешняя торговля, разрушается налоговая система… То есть будем иметь войну между республиками. Причем надо понять: когда ты дома за чашкой чая проводишь анализ — это одно. Другое дело, когда ты этот разбор проводишь, извините, рядом с парашей, на коленке. И еще меня поразили его речь и язык. Вот он этот договор, который превращал Советский Союз в эфемерное государство, назвал очень здорово в этой записке. Он написал: страна превращается в «облако в штанах». Это остроумное определение, четкий и быстрый юридический разбор произвел на меня огромное впечатление. Ранее я считал, что Янаев — человек достаточно далекий от юридических вещей. Вдруг оказалось, что это умный и быстро схватывающий человек.

Ну а потом произошел еще один эпизод, который я никогда не забуду. И который для меня стал визитной карточкой Янаева. Дело в том, что, поскольку Крючков его мало знал, Янаев был привлечен к участию в этом «заговоре» ГКЧП в последний момент. Он сидел у своего приятеля, заместителя главного редактора газеты «Гудок». Ему Крючков позвонил, попросил приехать и стал излагать: мол, вот создается ГКЧП и так далее. Но мы без тебя не можем, ты вице-президент. Горбачев будет объявлен больным, а ты прими на себя обязанности президента и подпиши указ о введении в Москву бронетехники… Представьте себя на месте Янаева: приезжаете вы, ничего не зная, и на вас это обрушивается.

В 150 томах дела есть протоколы допросов Крючкова и Янаева, где они об этом рассказывают. Но этот разговор ведь носил не канцелярско-протокольный характер, а бытовой. И как мне Крючков потом рассказывал: ты знаешь, говорит, Янаев минут пять походил, когда я ему это все изложил. А потом сказал: «Чувствую, сидеть мне придется, и буду я паровозом как «первое лицо». Потом подумал еще и сказал: «Надоела эта мерзость: Горбачев, Ельцин, споры, тряски, закулисье, эти договора. Давай, буду подписывать». Вот такое решение принял Янаев.