Российская власть подобна хамелеону: сегодня «левая», завтра «правая», послезавтра «оранжевая»

Долго ли еще элита будет дразнить народ своим богатством?

Flash version 9,0 or greater is required

You have no flash plugin installed

Click here to download latest version

ЛГ: Взял в руки «Аргументы и факты» и обнаружил вот что. На днях немецкий журнал «Шпигель» сообщил о новом достижении российской цивилизации: на яхте одного из наших миллиардеров сооружают душ, в котором вместо воды будет искриться шампанское. Естественно, не «Советское», как мы все понимаем. И вот радиостанцию, которая передала эту новость, оглушили возмущенные звонки. На фоне подорожания картошки, гречки и квашеной капусты брызги олигархического шампанского выглядят как плевок в сермяжную душу.

Дальше я тоже немножко процитирую. «Размах мотовства разбогатевшего российского правящего класса просто поражает. Удивляет даже не факт избыточной расточительности. Удивляет презрение к народу, значительная часть которого едва сводит концы с концами. По сути дела горстка обогатившихся на приватизации людей перекраивает под свое жизненное кредо — обогащайся и развлекайся — всю основу народной жизни: быт, образование, культуру, политику, мораль — и так далее, и тому подобное». И вообще, долго ли еще элита будет дразнить народ? Зачем это все публиковать? Чтобы разжечь классовую ненависть?

ЗП: Публиковать в «Аргументах и фактах», вы имеете в виду?

ЛГ: Нет, не в «Аргументах». В принципе. Скажем, каталоги элитной недвижимости или еще что-то.

ЗП: Значит, востребовано. Люди вообще очень любят читать про жизнь богатых.

ЛГ: Это правда.

ЗП: Зачем публиковать? Затем, что это пользуется спросом.

ЛГ: Раздражает.

ЗП: Раздражает. Да. С точки зрения метафизики, истории времен мне все время кажется, что это напоминает, условно говоря, Римскую империю эпохи упадка. То, что они таким образом себя ведут, означает, что у них есть внутренне ощущение, что все это ненадолго, что все это рано или поздно кончится. Что у нынешних псевдоэлит нет ощущения своей легитимности…

ЛГ: Нет ощущения элиты. Так?

ЗП: Да. Нет ощущения легитимности своего богатства. Они не очень верят, что это будет долго и что они действительно элита. Они не верят, что они дворянство. И злят они народ от усталости. От того, что они не нужны народу, не признаны им. Не воспринимаются как элита. Ах, мы не элита?! Тогда ловите.

ЛГ: А должна быть элита?

ЗП: Должна, безусловно.

ЛГ: Хорошо, она есть. Как она должна себя вести? Цитирую: «Европейская буржуазия по крайней мере думает о самосохранении, о саморавновесии».

ЗП: Вот.

ЛГ: Между прочим, в советское время, если мы уж вспоминаем советское время, имелись люди, которые были немножко — и даже не немножко — богаче, чем окружающие. Но они как-то не особенно выпячивались. Потому что были правила игры. Потому что если ты выпячиваешься — значит, ты подставляешь еще кого-то, кто стоит где-то рядышком.

ЗП: У моей жены дедушка был полковником КГБ. Он купил себе «москвич» и какую-то дачку — так его сразу стали наказывать за то, что он ведет себя несообразно. А сегодня начальники ГАИ строят дворцы. Это абсолютно чудовищно.

ЛГ: Это от безнаказанности?

ЗП: От безнаказанности, думаю. Понимаете, в России существует такая странная вещь. Миропонимание населения. Люди знают, что судьи и прокуроры или, допустим, начальники МВД так или иначе получают мзду, так или иначе вовлечены в какой-то коррупционный процесс. И те, кто выше, вовлечены. Люди у нас только не способны поверить, что в него вовлечены господин Путин и господин Медведев. Все остальные воруют, а эти вроде бы не воруют.

ЛГ: Потому что так сложилось изначально. Вот царь — он как бы вне критики. А дальше и дворянство, и купечество, если говорить тем языком…

ЗП: Я к тому веду, что на самом деле это негласный, неписаный закон существования нынешней политической и экономической элиты. Они все ведут себя подобным образом, потому что это узаконено тем самым негласным законом на самом верху. И надо в этом отдавать отчет.

ЛГ: Вот еще цитата: «По сути дела, горстка обогатившихся на приватизации людей…» То есть эта статья в «Аргументах и фактах» — она как бы отсылает нас к ельцинскому периоду, к началу 90-х, когда началась приватизация. Вот они, в том числе и Борис Николаевич, светлая ему память, виноваты. Вот эти люди, которые привели нас... А как быть с теми, кто пришел после?

ЗП: Вы кого имеете в виду? Тех, кто после заработал и стал богатым?

ЛГ: Я имею в виду, что эти люди заработали огромные деньги уже после тех, кто якобы нажился или не нажился на приватизации. Потому что основные богатства на самом деле люди получили потом. В последующие десятилетия.

ЗП: Вы так говорите, как будто я все предлагаю отнять и поделить.

ЛГ: Нет. Я вас спрашиваю: когда это, собственно, началось? Вот это некое выпячивание.

ЗП: Все это, по сути, не начиналось и не кончалось. Даже люди, которые пришли после, — они строили свой бизнес и свои богатства не скажу, что по коррупционным неким законам и лекалам, но так или иначе… Мы все понимаем, что любого богатого человека в России можно посадить. И они тоже это все прекрасно осознают. Они ведь не только народа бушующего боятся, который придет и отберет их яхты. Они понимают, что в России перед властью беззащитны все. В определенный момент любого человека могут посадить. Отнять у него все. И утопить в ванне с шампанским.

ЛГ: А скажите, у власти есть чувство самосохранения? Когда это все зашкаливает, переходит какие-то границы, наверху говорят: «Стоп, ребята. С завтрашнего дня будем жить по другим правилам, иначе нас снесут». Может такое быть?

ЗП: Я думаю, что они более или менее нивелируют. Насколько я знаю житие российских элит, насколько… Понимаете, политика и бизнес в России — это такая нескончаемая ложь, это подлость и воровство в таких размерах, которых мы даже представить себе не можем. То, что до нас доходит через «Аргументы и факты» или какие-то другие источники, — это на самом деле лишь малая часть того, что на самом деле происходит. Они, конечно, стесняются. Скромные воришки.

ЛГ: Застенчивые. И последний вопрос — о зависти, от которой никуда не деться. Как говорят эксперты, у нас зависть одного типа, а на Западе — другого. Я о чем? О том, что на Западе, если человек завидует, он пытается достичь того же уровня. А у нас самая легкая болезнь — это холера у соседа.

ЗП: Давайте не будем так плохо думать о своем собственном народе. Мы же понимаем, что этого уровня нам не достичь ни при каких условиях. Мы прекрасно понимаем: что бы мы ни делали в своей жизни, мы никогда не купим себе эту яхту. Я могу только как-нибудь наполнить свою ванну шампанским, да и то это ударит по моему семейному бюджету. Ну как можно не завидовать и не раздражаться, если речь идет о чем-то запредельном, зазеркальном?! Это вообще непонятно и необъяснимо. И ничем не мотивировано.

ЛГ: И никуда от этого не деться.

ЗП: Зависть, раздражение и агрессия — совершенно нормальная реакция на это. Не надо сравнивать с Западом.

ЛГ: Чем меньше показываешь, тем меньше завидуют. И меньше раздражаются.

ЗП: Надо показывать. И раздражать.

ЛГ: Хорошо. На этом мы и закончим нашу вторую часть. А в третьей части поговорим о новом дне памяти.