Союз «Справедливой России» и КПРФ. Скандальный путь Матвиенко в Совфед. Электронный реестр МВД

Альянс «Справедливой России» и КПРФ — шанс победить «Единую Россию»

Лев Гулько: Добрый день. У нас сегодня в гостях заместитель руководителя фракции «Справедливая Россия» Геннадий Гудков.

Геннадий Гудков: Добрый день.

ЛГ: Давайте начнем с партийной хроники. Справороссы предлагают КПРФ создать альянс левых сил на думских выборах. Передо мной лежит сообщение агентства РБК. «Председатель партии Николай Левичев обратился к руководству КПРФ с предложением о создании в ходе предстоящих выборов в Госдуму политического альянса левых сил. Об этом он сообщил на пресс-конференции. Аргументируя необходимость совместного выступления на выборах, Левичев отметил, что это позволит «разрушить планы «Единой России» на получение по итогам выборов конституционного большинства в нижней палате парламента при помощи административного ресурса». «Если КПРФ пойдет на объединение наших усилий, то уже в этом выборном цикле мы сможем набрать больший результат, чем «Единая Россия», — считает Левичев... При этом председатель «Справедливой России» подчеркнул, что речь не идет о формировании избирательного блока, поскольку это запрещено действующим законодательством. «Понятно, что на выборы мы пойдем каждый своим списком», — пояснил он». Пожалуйста, ваши комментарии.

ГГ: Хочу только поблагодарить Николая Левичева за поддержку моих предложений и идей.

ЛГ: Это ваши предложения?

ГГ: Да. План Гудкова, если можно так выразиться. Я всегда выступал за сотрудничество и интеграцию всех левых сил России. Я считаю, что КПРФ — наш естественный союзник, несмотря на определенную разницу в идеологии и определенные противоречия. Эти противоречия не являются антагонистическими, поэтому нам надо если не дружить, то по крайней мере взаимодействовать. Я вообще считаю, что в исторической перспективе — не сегодня, так, может, в 2016, 2017, 2020 году — в России все-таки должна возникнуть объединенная левая партия, включающая в себя и социал-демократию, и определенную часть приверженцев других левых взглядов, которая бы могла прийти к власти и взять на себя ответственность за развитие страны.

ЛГ: На какой платформе она возникнет?

ГГ: Я думаю, сегодня КПРФ дрейфует в сторону социал-демократии. Если мы посмотрим на их идеологию, то хотя у нас, конечно, разные подходы, но в принципе они движутся в сторону социал-демократии. И мы создавались как социал-демократическая партия. Мы же признаны в Европе и в мире. Мы имеем статус международной социал-демократической организации. И я думаю, что нам надо объединять усилия. Да, будет разница в каких-то платформах и взглядах. Это не страшно. Социал-демократия — достаточно широкое явление во всем мире. Социал-демократы есть и в Великобритании, и где-нибудь в Перу или в Чили. Разные могут быть подходы, но суть все равно одна.

Поэтому я считаю, что правильное заявление сделал Левичев. Спасибо за поддержку и другим коллегам по партии. Несколько дней назад у нас было рабочее совещание, на котором я предложил план. Я думаю, что такая предвыборная коалиция необходима, потому что нам объявили войну чиновники и бюрократы, а также прикормленные ими крупные капиталисты. Они объединились в «Народный фронт» против народа. Ну а чего нам сидеть и ждать? Значит, нам надо сформировать какую-то коалицию, которая возьмет на себя ответственность.

Единственное, в чем я не согласен с Левичевым, так это в том, что наша задача — помешать «Единой России» получить конституционное большинство. Наша задача — не дать ей набрать большинства, чтобы у нее не было контрольного пакета. Древние римляне говорили: «Карфаген должен быть разрушен», — он был разрушен. Вот и нам надо ставить сегодня перед всеми оппозиционными силами сходные задачи. Монопольная власть должна быть разрушена. Только тогда у Росси есть шанс на безаварийное развитие. Все остальное ведет к катастрофе.

ЛГ: Давайте предположим, что вы в этой коалиции оттеснили «Единую Россию». Как дальше будут развиваться события? Правительство национального единства?

ГГ: Правительство национального доверия. Я считаю, что нужно предлагать кандидатуру председателя правительства и формировать коалиционное правительство, не отторгая яркие и талантливые фигуры, в том числе и из существующей партии власти. Но это должно быть коалиционное правительство, которое возьмет курс на формирование иной России. Не сырьевого придатка без собственного производства, науки, образования, культуры, а нормального государства, которое двигалось бы в общемировом направлении. И уж совершенно точно — в сторону интеграции с Европой. Потому что очень хотелось бы, чтобы мы были составной частью Европы не только в географическом, но и в культурном, техническом, научном и иных отношениях.

ЛГ: Тогда следующий вопрос. Допустим, оттеснили «Единую Россию», есть правительство национального доверия. Дальше у нас президентские выборы.

ГГ: Да.

ЛГ: На кого вы будете делать ставку? Или у вас есть свой кандидат?

ГГ: Мы не обсуждали этот вопрос. Если (давайте помечтаем) мы получили большинство в Думе, предложили своего премьера, сформировали коалиционное правительство, то, естественно, мы будем искать в своих рядах, в рядах этой коалиции наиболее яркую и харизматичную фигуру, чтобы идти на президентские выборы.

ЛГ: А те две фигуры, которые уже есть? Президент и премьер-министр.

ГГ: До этого я говорил о партии и будущей коалиции, а сейчас выскажу свою личную точку зрения. При всем моем уважении к Владимиру Владимировичу Путину, я считаю, что ему не надо идти на третий срок. Совершенно очевидно, что у него есть шанс это сделать и все шансы выиграть. Но я думаю, что это будет плохо и для него, и для страны, поскольку он является заложником созданной системы вертикали власти, которая, к сожалению, себя исчерпала и ничего хорошего уже стране не даст.

Если говорить о Медведеве, то он человек более молодой, менее зашоренный. В принципе, я думаю, мы могли бы с ним активно сотрудничать. Но, конечно, тут должно быть взаимное желание. Может, у нас оно и было. А вот было ли оно у Дмитрия Анатольевича, не знаю. По крайней мере я этого не чувствовал. И, естественно, мы ждем от действующего президента программы реформ. Пока есть только осторожные, очень осторожные высказывания. И я пока не вижу в Дмитрии Медведеве готовности к серьезным политическим реформам, без которых Россия просто обречена. Обречена даже не на очередной 1991 год. Будет хуже.

В 1991 году нас от гражданской войны спасла не только нерешительность ГКЧП, что совершенно очевидно. Были и объективные условия. Не было полюсов, не было антагонистических противоречий, не было противостояний, не было богатых и бедных, русских и не русских, мусульман, христиан, иудеев и так далее. Сейчас все это есть. Сейчас так взорвется и полыхнет, что мало не покажется. И в принципе по большому счету, если начнется кризис (не дай Бог, мы этого не хотим), он может поставить под вопрос существование единого российского государства. Это совершенно очевидная угроза и риск. Мы не должны этого допустить.

Поэтому если бы Дмитрий Медведев выдвинул программу четких, вменяемых, поэтапных, но тем не менее конкретных политических реформ, то я не исключал бы возможность альянса. Если он не выдвинет такой программы, конечно, надо выдвигать своего кандидата и бороться. Бороться за то, чтобы Россия стала нормальной страной. Просто нормальной страной.

ЛГ: А какое место в этой нашей с вами фантазии вы отводите премьер-министру? Нынешнему премьер-министру Владимиру Владимировичу Путину. Место просто в политическом спектре? Он останется?

ГГ: Списать со счетов всю «Единую Россию», всю путинскую команду невозможно. Но у нас ведь правительство уже 12 лет работает в этом составе. Может, хватит? Может быть, в каком-нибудь другом качестве.

ЛГ: В каком?

ГГ: У нас много других почетных должностей в стране. Поэтому я думаю, что правительство надо менять. Менять цивилизованно, в предусмотренном Конституцией порядке. Пока не произошли другие события.

ЛГ: А какой вам видится судьба «Справедливой России»? Есть альянс. А сама партия остается?

ГГ: Партия остается. Она формирует свои списки. Мы намерены пригласить в эти списки яркие политические и общественные фигуры. Я не могу сейчас назвать фамилии людей, с которыми мы провели переговоры и, как сейчас говорят, достигли консенсуса, но они бы вам понравились, эти фамилии. Кроме того, я опять же не буду называть фамилии, уже принято решение о переходе к нам довольно ярких и заметных фигур из «Единой России», которым тесно и душно в этой партии. Мне очень жаль, что некоторые из симпатизирующих нам единороссов решили оставить политическую деятельность, сказав: «Мы всем фибрами с вами, но не можем перейти. Мы просто уходим из политики. Желаем вам успехов». Желание было у очень многих людей.

ЛГ: И последний вопрос в этом блоке — это несистемная оппозиция. «Другая Россия» и прочие.

ГГ: Я не буду скрывать своих личных симпатий к Владимиру Рыжкову. Человеческие и товарищеские отношения у меня с ним сложились еще с третьей Думы. Я считаю, что он социал-демократ по своим убеждениям. Социальная демократия — это та же самая демократия. Демократия — это вообще платформа, которая сближает все партии в цивилизованном обществе. Поэтому я не исключаю, что мы можем обратиться к нему с предложением войти в наши списки. И не только к нему.

ЛГ: Хорошо. Давайте мы на этом закончим первую часть, а во второй перейдем от фантазий к реальной жизни и поговорим о Валентине Ивановне Матвиенко.