Окончание операции НАТО в Ливии. Полевение мирового сознания. Реформа образования

Реформа образования — проект по поставке дешевых научных кадров на Запад

ЛГ: Итак, образование. О нем в последнее время только и говорили. И господин Фурсенко, как такой злой гений, парит над страной. Демон практически. Что с образованием сейчас? Реформа идет или не идет? Я запутался, на самом деле.

ДМ: Не только вы. Перманентная реформа образования идет не с 2000 года, не с 2005-го и не с 1991-го, а с 1984 года. Когда объявили школьную реформу еще при глубоко советских временах. Вот с того времени. 27 лет уже перманентная реформа идет.

И конечно, причин вот этого плачевного состояния образования две. Первое — это управленческий кризис, который, соответственно, вытекает из реформы управления. Это именно кризис управления. Это первое.

И второе — это, конечно, социально-экономическая ситуация. И та политика, которая проводится в отношении всех наших социальных сфер. Это и наука, и культура, и социальная сфера.

Они при всей своей различности обладают схожими чертами. Вся социальная политика, она, в общем, строиться по принципу такому, что у нас федеральный и региональные бюджеты стремятся максимально освободиться от каких-либо обязательств. В том числе и финансовых.

Когда вам говорят, что образование в кризисе, потому что там нет денег или на что-то их не хватает, не верьте — это большое лукавство. Денег у образования предостаточно. Проблема в том, как они распределяются. У нас, к сожалению, если вы почитаете любой документ, касающийся социальной политики, возобладал такой порочный принцип, что вот мы определяем, скажем так, «лидеров образования» — пусть это будет 30 ведущих университетов и вузов...

ЛГ: И на них делаем ставки.

ДМ: На конкурсной основе их определим. На них делаем ставки. Наделяем их ресурсами, кадрами. Делаем какое-то такое «витринное» учебное заведение. То же самое в здравоохранении. То же самое в культуре. И в науке. Вот ставка на лидеров, а все остальные… Умри сегодня, а я завтра. Все начинается с детского сада.

Но такая политика допустима и возможна где-нибудь в Люксембурге или Бельгии. Но не в России, потому что Россия и так страна очень большая и не равномерно развитая. А такая политика только увеличивает эту диспропорцию. И сильные становятся сильными. Им не нужна поддержка государства. Они за счет своих ресурсов выживают и становятся сильными. А слабые, которых нужно поддержать, подкормить и довести их хотя бы до среднего уровня, загибаются.

Тут даже не столько вузы наглядный пример, сколько школа и начальное образование. Потому что с именем Фурсенко связана так называемая программа оптимизации сельских школ. Обоснование такое: что демографический кризис, людей становится в селах меньше и меньше, все выезжают в город, так давайте закроем школы за их ненадобностью, не будем высылать туда кадры, а сделаем кустовые центры.

Но это залог гибели не только села, а и средней России. При советской власти, при всех ее недостатках и претензиях к ней, был непреложный принцип, что если есть хоть один ребенок школьного возраста, то есть школа, есть учителя. Сколько было школ, где один-два ученика и 10 преподавателей. И это было правильно. И хорошо.

Программа «Школьный автобус» провалилась. Можно во Владимирской области довести ребенка из одного райцентра в другой. Но в Якутии ты не повезешь его через тундру и тайгу. Не повезешь. То есть, у нас только на 10—15 процентах территории эта программа возможна.

То же самое со средними учебными заведениями. Их просто закрывают за ненадобностью. ПТУ. Что мы имеем? Мы имеем несколько качественных — пока качественных, на советской еще инерции работающих, — плюс приглашенные с Запада преподаватели...

Ест 30 лидеров образования, есть национальные исследовательские университеты, которые образовались путем слияния хороших, качественных вузов. Все с нуля. И это — рекрутинговая фирма, работающая на государственные деньги по перекачке мозгов на Запад. Потому что те люди, которые там учатся, их учат западные преподаватели. Они ездят на стажировки. Они рано или поздно поедут туда.

ЛГ: Человек ищет там, где лучше.

ДМ: Правильно. Поэтому это не просто недальновидно и близоруко. Это преступная тенденция. Она усиливается. Скажем, сколковский проект, модернизационный — он тоже чисто «витринный». Если посмотреть на то же «Сколково» сейчас, то так не должно быть с точки зрения национальной безопасности, когда в правлении фонда «Сколково» больше 50 процентов нерезиденты Российской Федерации, а граждане Соединенных Штатов, Германии, Финляндии и так далее.

О чем это говорит? Я бы задумалась. У меня нет паранои. Но мне кажется, что это проект по поставке дешевых кадров, хороших мозгов на Запад.

ЛГ: А здесь кто остается?

ДМ: Вопрос: кто останется здесь? Мы видим, как катастрофически упал уровень среднего образования.

ЛГ: Американцы тоже средним образованием от нас не сильно отличаются.

ДМ: Они наладили такую систему, что в Америку едут все.

ЛГ: И есть из кого выбрать.

ДМ: Эмигрантская политика. Преподают там китайцы, индийцы, евреи.

ЛГ: Я почему спросил? Я читал, что была такая тенденция, что образование не всем нужно. Если человек не хочет учится? Но всем надо.

ДМ: Вопрос в том, кто это будет определять. Таких как Фурсенко нам не нужно людей с высшим образованием. Конституция у нас гарантирует возможность и равенство стартовых условий. То есть любой человек, который захотел получить высшее образование, он его должен получить. Конституция это гарантирует. На конкурсной основе. Бесплатно.

Сейчас, скажем так, про бесплатность образования можно забыть. Это стало фикцией. Она существует пока что де-юре, но уже давно не существует де-факто. А с принятием нового пакета законов по образованию, с принятием 83-го закона о коммерциализации социальной сферы, образование уже станет не бесплатным и де-юре.

И поэтому, мне кажется, что здесь проблема не в том, чтобы сменить министра. Дело не в фамилии. Дело в такой социальной политике, которую оптимисты называют непродуманной, близорукой, глупой, ошибочной, а пессимисты говорят, что это как раз все по плану, и не по нашему плану. Я не буду давать оценок. Но то, что процессы идут разрушительные и губительные, мне совершенно очевидно.

Вот я работала три года в министерстве начальником нормативно-правового отдела. Я просто помню вот этот пакет законопроектов по ЕГЭ, по уровневой системе, по системе аттестации и так далее. Это все проходило через мой отдел. Я помню, как это начиналось в 2005 году. С чего начинали и к чему пришли? Когда уходила из министерства, то эти законы просто были перечеркнуты красным крест-накрест и переписаны в Администрации президента. Там был получен задним числом отзыв правительства. И вся наша работа, которая была проведена с экспертами, с лидерами того же самого образования, с преподавателями, академикам, с РАН, была, не побоюсь этого слова, похерена.

У меня нет ощущения спонтанности, гнилости общего процесса. Есть такое ощущение, что это некая акция.

И главное, было бы это только с одним образованием. Такой же процесс происходит в науке. Культура у нас еще беднее, потому что всегда по остаточному принципу. Мы видим, что пять бюджетов годовых ушли на Большой театр. А сколько закрылось музеев, библиотек, театров вы тоже прекрасно знаете.

ЛГ: Вот видите. Как-то не очень оптимистично заканчиваем. Жизнь есть жизнь. Мне кажется, что отчаиваться нельзя.

ДМ: Я вот сижу и лихорадочно придумываю фразу, как бы закончить на оптимистичной ноте. Скажем так, если говорить оптимистично, то до сих пор, несмотря на все вредительство, наши ученики выигрывают олимпиады международные. До сих пор они на очень хорошем счету. И даже в совершенно заказных, проплаченных американских рейтингах университетов наши университеты на хорошем месте.

То есть, с одной стороны, это признак того, что советская система образования не зря все эти годы была. С другой стороны, это комплимент нашей нации. Мы хоть и не самая читающая страна в мире, но, тем не менее, общение со студентами каждодневное, с учащимся людом позволяет сохранить какой-то оптимизм.

ЛГ: Спасибо вам. Дарья Митина была у нас сегодня в эфире. Спасибо огромное. До следующих встреч.

Материал подготовили: Мария Пономарева, Лев Гулько, Алексей Козин, Дарья Шевченко, Виктория Романова, Ольга Азаревич, Александр Газов