«Политика по понятиям: кто есть кто в российской real politic» — новая постоянная рубрика

В России все немыслимо сложно. Опираться здесь на терминологию времен Французской революции («левые—правые») — то же самое, что прокладывать морской маршрут по средневековой карте. Мало какую из политических сил можно определить как однозначно левую или однозначно правую. Например, КПРФ, с надрывом называя себя лево-патриотической силой, на самом деле таковой и является, но тем самым абсолютно не вписывается в академическое значение слова «левые». В социальной сфере, в канонах экономической программы — да, зюгановцы левые. Но в области взглядов на «роль русского народа», на вешнюю политику, на «нравственные ценности» (охранительный консерватизм) КПРФ вполне себе правая партия. Правее некуда.

Или взять ЛДПР — мешанина популистски правых идей («Мы за русских») и популистски левых («Мы за бедных»).

Более-менее близки к европейским идеологическим схемам либералы. В частности, «Яблоко» и левое крыло «Солидарности» в целом отвечают европейским социал-демократическим стандартам. Митрохин, прыгающий по точечным застройкам, или часть солидаристов, выходящих на гей-парады, — это все обычная европейская леволиберальная активность.

С другой стороны, леволибералам противостоят праволибералы — «Демократический выбор» Владимира Милова, «ПАРНАС», либертарианцы. Эти ребята отстаивают жестко рыночные ценности, стараются особо не увлекаться социальным популизмом, но не прочь посотрудничать с националистами. Они вроде бы правые. Но и леволибералов, устраивающих митинги под лозунгом «Я люблю шаурму», и праволибералов, выходящих на акции националистов, инерция общественного сознания маркирует как «правых». Что уж поделаешь: за 20 лет прочно укоренилось представление обо всех либералах как о «правых».

Однако в последнее время начинает формироваться другая, куда более адекватная историческому моменту понятийная карта. Российские политические силы начинают классифицировать по принципу «системные» и «несистемные». В обиход вошел термин «несистемная оппозиция».

Под таковой следует понимать весьма широкий спектр общественных сил. Никакого идеологического единства между ними нет, и даже организационное единство есть далеко не между всеми. Либералы, леваки (всех мастей, от сталинистов до анархистов), националисты (тоже всех мастей — от «рукопожатных» национал-демократов до одиозных радикалов), леволибералы, праволибералы, гражданские активисты, правозащитники, экологи — имя им легион. Если не по числу сторонников, то по числу организаций и лидеров.

Было бы преувеличением назвать всех «несистемщиков» отчаянными романтиками, борющимися с Кремлем исключительно из идеологического или эстетического неприятия режима. Там полным-полно людей, которые в свое время очень хотели стать системными, но получили от системы, ненавидящей инициативщиков, от ворот поворот. Например, Лимонов, который еще в начале 2000-х был не прочь поставить нацболов на службу государству в качестве неких «протонашистов», специализирующихся на «решении проблем» Москвы в ближнем зарубежье. Или тяжеловесы эпохи Ельцина и раннего Путина, крупнокалиберные чиновники, выпавшие по тем или иным причинам из кремлевских обойм. Впрочем, романтиков и идеалистов в этой пестрой компании все же хватает, в том числе и среди вождей.

Чтобы лучше понять эту политическую среду, необходимо обратиться к недавней истории.

Как таковая несистемная оппозиция начала формироваться в период 2004—2006 годов. На думских выборах 2003 года политическое пространство системы резко схлопнулось: на морозной улице оказались яблочники и СПС, а драконовский закон о политических партиях закрыл эпоху партстроительства и, соответственно, полноценной парламентской борьбы. Таким образом, холеные либералы оказались в одночасье ровно в том же положении, что и активисты Национал-большевистской партии (НБП) и Авангарда красной молодежи (АКМ) Сергея Удальцова.

И тут для нацболов и акээмовцев наступила эра рукопожатности: радикальная молодежь, бывшая долгие год в роли enfant terrible, стала для выкинутых с Охотного Ряда политиков необходимым партнером.

Выяснилось, что деятельность в думских кабинетах и деятельность на улице — совершенно разные вещи. Также стало понятно, что у выдавливаемых в «маргинальщину» либералов катастрофически не хватает ни кадров, ни опыта для работы на тротуарах. Если раньше нацболы смотрелись как чахлые подвальные котята на фоне политических грандов, то в 2004 году ситуация перевернулась с ног на голову. Теперь уже нацболы выглядели матерыми уличные волками — за их плечами были аресты, тюрьмы, драки с ОМОНом. Они умели уходить от фээсбэшной слежки, делать политические граффити, распространять газету. А главное, нацболы могли при помощи акций прямого действия создавать информационные поводы, в условиях непарламентской политики заставляли говорить о себе.

Либералы, мерзнущие на ледяном ветру в незнакомом мире новой путинской России, боязливо жались к суровым национал-большевикам и акээмовцам. Эдуард Лимонов, еще вчера имевший репутацию чудаковатого «генерала мальчишек», стремящегося отсрочить старость в компании молодежи, стал желанным союзником и партнером.

Первый совместный митинг нацболов и членов молодежных отделений СПС и «Яблока» состоялся в марте 2004 года на Пушкинской площади и был посвящен протесту против предрешенного результата грядущих путинских перевыборов. Яблочников в то время возглавлял еще малоизвестный публике Илья Яшин, и журналисты во время его выступления спрашивали у знакомых нацболов: «А кто это такой?»

С этого момента можно отсчитывать начало объединения антипутинских сил в некое подобие коалиции.

Потом грянула «оранжевая революция» на Украине, наглядно показавшая эффективность политических коалиций и уличного протеста. Воодушевленные активисты начали создавать многочисленные организации, соревновавшиеся в радикальности и экстравагантности акций. На эти организации полился золотой дождь «белых» и «черных» грандов от «заинтересованных сил». «Яблоко» во главе с Явлинским боязливо откатилось от опасной компании, но ему на смену пришли молодежное либеральное движение «Оборона» во главе с ушедшим от Явлинского Яшиным, а также группировка «Смена».

На «взрослом» фланге из небытия вынырнул Гарри Каспаров — вместе с другими маститыми либералами он крепко задумался о судьбах России в новосозданном «Комитете-2008». Предполагалось, что, раз Путина на выборах 2004 года не побороть, всем демократическим силам нужно готовиться к выборам-2008: дескать, у Путина будет серьезный кризис из-за «третьего срока». Нацболы, в глубине души не считавшие себя «демократической силой», гоготали: «Пусть уж сразу сделают «Комитет-2080».

Во всем этом зарождавшемся броуновском движении роль НБП была весьма интересна. «Оборона», «Смена», «молодежные яблочники» и прочие группы бойко организовывали перформансы: брились налысо возле Минобороны, протестуя против «призывного рабства», закидывали краской мемориальную доску Андропова на здании ФСБ. Чудили как могли. Новоиспеченные лидеры — Илья Яшин, Ирина Воробьева, Олег Козловский и прочие — грелись в лучах медийной славы, самовлюбленно подсчитывая упоминания о себе в «Яндексе», и мечтали повторить путь украинской «Поры» и грузинской «Кхмары».

Но на деле в области политической стилистики все они лишь повторяли то, что делало НБП еще пять лет назад. Нацболы ушли в это время далеко вперед — захватывали здания Минздрава и Администрации президента, делали кучу других жестких акций. На проведение подобных акций у младолибералов не хватало ни смелости, ни опыта, ни кадров.

С национал-большевиками пытался конкурировать лишь Сергей Удальцов, да и то не особенно успешно.

А еще в пользу Лимонова говорило то, что у него, помимо «партийного спецназа», врывавшегося в министерства, была многочисленная «пехота», громыхающая сотнями тяжелых ботинок на демонстрациях. Такого количества активистов ни у кого из «несистемщиков» больше не было. Поэтому неудивительно, что именно НБП стала летом 2006 года становым хребтом несистемной оппозиции — нацболы даже обеспечивали безопасность учредительной конференции коалиции «Другая Россия». У лимоновцев, правда, не было денег, но смелость и опыт ни за какие деньги не купишь.

В «Другую Россию» кроме НБП вошли «Объединенный гражданский фронт» (ОГФ) Гарри Каспарова, касьяновский РНДС, «Оборона», «Смена», «Авангард красной молодежи» и масса других организаций, групп, группировок. Были созданы сложные управляющие органы, но фактически лидерами «Другой России» были Лимонов, Каспаров и Касьянов.

Окончательное оформление этой первой в новейшей российской истории надидеологической коалиции было встречено с энтузиазмом и активистами входивших в нее организаций, и прессой, ожидавшей революционных инфоповодов.

Инфоповоды, кстати, не заставили себя ждать: уже в первые часы существования «Другой России» несколько нацболов были арестованы прямо на учредительной конференции сотрудниками ФСБ. Начало истории получилось боевое, продолжение обещало быть еще более интересным.

В тот период среди оппозиционеров вообще царили оптимистичные и шапкозакидательские настроения — всем казалось, что после падения Кучмы, Шеварднадзе и Акаева Путин уж в любом случае будет следующим. Первые «марши несогласных» в Питере и Москве вроде как давали повод для радости: тысячи участников, прорванные цепи ОМОНа и революционный угар. Но в дальнейшем количество участников протестных акций начало падать, а когда в ночь перед думскими выборами 2007 года пришла пора прийти к зданию ЦИК «делать революцию», активисты выяснили, что их всего несколько сотен человек: впереди шеренги ОМОНа, а лидеры — Лимонов и Каспаров — не приехали. Так закончилась «оранжевая революция» в России.

Для «Другой России» наступили тяжелые времена — неудачи и раздоры всегда идут рука об руку. Касьянов «соскочил с темы» еще в 2007 году, а в 2008-м начались желчные склоки между Лимоновым и Каспаровым, остановившие работу коалиции, которая к концу года фактически распалась.

Идея создать из различных антикремлевских сил «Национальную ассамблею» — некий протопарламент или «теневой парламент» — также не закончилась ничем. Точнее, она была реализована в крайне маразматичной форме: говорят, что члены этого протопарламента — разные малоизвестные интеллектуалы — до сих пор периодически где-то заседают и обсуждают вопросы о подлинных виновниках расстрела поляков в Катыни и тому подобные вещи.

Протянув какое-то время благодаря надпартийной серии протестных акций «Стратегия-31», несистемная оппозиция встречает предвыборную компанию 2011—2012 годов, так и не оправившись от поражения 2007 года.

Какой-либо структуры, объединяющей всех «несогласных», больше нет. Но есть множество организаций «матрешечного типа», входящих друг в друга полностью или частично. Например, Объединенное демократическое движение «Солидарность» включает в себя ОГФ, «Оборону», «Смену», «Свободных радикалов» и еще какие-то совсем мелкие группы.

Кстати, «Солидарность» — очередная отчаянная попытка либералов объединиться друг с другом по идеологическому признаку. Попытка не особенно удачная: в 2010 году организацию постиг раскол. Выяснилось, что либералы тоже бывают разными: правые либералы, с сочувствием относящиеся к национализму, оказались выдавлены из движения левыми либералами, которые считают, что Аслан Масхадов — народный герой, а главная угроза для демократии — «русский фашизм», и что без гей-парадов подлинная свобода в России невозможна.

Ушедшие из «Солидарности» Владимир Милов и Сергей Жаворонков создали свою организацию «Демократический выбор», которая, надо признать, отметилась несколькими яркими акциями.

Идея слепить из «Солидарности», «Демвыбора», РНДС и Республиканской партии Рыжкова очередной либеральный мегапроект «под выборы» предсказуемо наткнулась на стену Минюста. Без регистрации ПАРНАС, скорее всего, ждет мучительная политическая смерть: Милов с «Демвыбором» оттуда уже ушел.

На левом фланге господствует Сергей Удальцов — за последние годы он сильно вырос во всех смыслах слова, обойдя по количеству сторонников давнего конкурента — Лимонова. Создав организацию «Левый фронт» и влив ее в «РОТ фронт», Удальцов также с упоением громоздит политические матрешки, но хотя бы без бесконечных скандалов, свойственных либералам.

А еще продолжает занимать свою «несистемную нишу» Эдуард Лимонов — правда, НБП давно запрещена, поэтому он переименовал своих оставшихся сторонников, подобрав брошенный всеми бренд «Другой России».

Есть еще гражданские активисты, экологи, правозащитники, националисты и куча различного другого народа, также входящая в несистемно-оппозиционный лагерь.

Чем живут все эти люди? Как уживаются друг с другом? На что надеются после стольких поражений? Ответы на все эти вопросы в нашей новой рубрике «Политика по понятиям: кто есть кто в российской real politic».

Продолжение следует…

ДОСЬЕ «ОСОБОЙ БУКВЫ»

Несистемная оппозиция

Лидеры: Борис Немцов, Гарри Каспаров, Михаил Касьянов, Эдуард Лимонов, Сергей Удальцов, Илья Яшин.

Общие идеи: требование свободных выборов, облегчение регистрации партий, восстановление выборов губернаторов, соблюдение прав граждан, гарантированных 31-й статьей Конституции. Эмоциональный стержень несистемной оппозиции — острая неприязнь к личности Владимира Путина.

Максимальная численность сторонников: мобилизационный актив в Москве — около 4 тыс. человек. В Петербурге — примерно столько же. Количество несистемщиков в провинции — незначительное.

Материал подготовили: Аглая Большакова, Александр Газов