«Арабская весна» и «российская осень»

К чему приведет «российская осень»

ЛГ: Итак, «российская осень».

РП: Вообще то, что произошло в Москве, в Питере и других городах в декабре, конечно, было неожиданностью, в первую очередь для лидеров несистемной оппозиции. Они долго тянули лямку с политическими протестами и полностью разуверились, что какие-либо массы на улицы выйдут. Но тем не менее вышли.

Слишком долго накапливалось. Тут наложилось все: и «мигалки», и пожары прошлого года, и бездарные действия властей, и госзакупки, и фальсификации на выборах. Поэтому, конечно, рано или поздно должна была быть точка невозврата.

И я очень остро почувствовал перемены, осознал, что Россия пришла к очень интересному периоду в своей истории. Вечер 4 декабря, день выборов. Я с товарищами пошел проголосовать на избирательный участок на телеграфе. Многие мои друзья не имеют постоянной московской регистрации, и была информация, что там без открепительных удостоверений можно будет проголосовать. И там были громадные толпы молодежи, которая пришла голосовать против партии жуликов и воров. И увидел бледные лица тихих ментов. Чиновника из московского горизбиркома, который пытался им объяснить, что здесь никакого голосования нет и не будет.

Воздух звенел от возмущения. И тогда я понял, что что-то сейчас начнется. Все уступки прошли. «Чистые пруды», и по нарастающей. Что касается проспекта Сахарова 24 декабря, то многие оценивают это скептически. Мол, постояли и разошлись. Якобы не очень ясна ценность этого мероприятия. Политическая ценность.

ЛГ: Количество людей.

РП: Есть громадная. Потому что были некие опасения, что Болотная площадь — это единичный национальный всплеск и что тренд массового протеста не удержится. Люди просто постояли, свою позицию однажды выразили и считают, что они молодцы.

Нет. Есть устойчивый тренд. Есть протест, который не закончится Сахаровским проспектом. Какая дальше будет практика, как его канализировать, в какое направление, — это уже вопросы к вождям.

ЛГ: Рома, вопрос такой. То, что сказал пресс-секретарь Путина Песков. Он сказал, что да, мы прислушаемся. Действительно, серьезные люди. И правда, но они в меньшинстве. И если говорить по гамбургскому счету, Москва — это еще не вся Россия. И даже плюс Санкт-Петербург и какие-то крупные города. А Россия, получается, расколота на две половины?

РП: Брянск. Пример с потолка. Там живет моя семья: мои родственники, мой младший брат и его приятели. Абсолютно аполитичные еще в ноябре этого года люди. Вышли на Ленинский проспект и на площадь Ленина и полностью заполнили собой все пространство. ОМОН стоял с какими-то щитами и что-то бубнил угрожающее в мегафоны. Люди не уходили. Понимаете? Эта площадь пустовала на протяжении двадцати лет, с 1991 года. Там иногда были какие-то жалкие кучки, обклеенные плакатами, профессиональных оппозиционеров. Все. Их время ушло.

Пришли новые люди. То есть я бы не стал думать, что провинция спит. В больших городах, разумеется, пассионарных резервов больше. Но и там тоже все движется в нужную сторону. Но и опять же надо помнить, что история будет делаться в Москве и в Питере.

ЛГ: Конечно. Как это всегда и бывало. Тут одну даму спросила одна из газет: «Как вы считаете, нужны ли нам митинги?» Она социопсихолог, профессионал. Она сказала: «Я-то «за», но календарь будет «против». Потому что дальше февраль». Следующий митинг будет в феврале. Февраль — это 23-е. А потом 8 Марта. И так далее, и тому подобное. Сплошные праздники. Как совмещать? Календарь мешает митингу протеста.

РП: Такие же были сомнения по поводу 24-го числа. Считалось, что все разгневанные горожане будут уезжать в Таиланд и паковать свои чемоданы. И уже тоже пшик и выхлоп. Но тем не менее пришли. Отложили свои саквояжи. Дальше, я думаю, очень большой фактор будет играть то, что в марте выбираем Путина пожизненно. Это все должны понимать.

ЛГ: А может, и нет.

РП: Может или нет — уже будет зависеть от того, поймем ли мы, что выбираем пожизненно.

ЛГ: А как это понять?

РП: Шесть лет плюс шесть лет — это 12. Если общество будет молчать, то дальше будет черт знает что. Нам светит 12 лет скуки — люди не готовы столько лет скучать. Это очень важно. Я думаю, люди придут в феврале и в марте более эффективно протестовать против этого, чем против партии жуликов и воров. Потому что здесь уже совершенно другие страхи включаются. Это одна фигура, которую будем созерцать 12 лет. Мы как зомби будем этот срок мотать. Люди придут.

ЛГ: То есть грядут перемены?

РП: Конечно. Не факт, что удастся свалить пресловутый режим весной будущего года.

ЛГ: Весной свалить в хорошем смысле?

РП: Конечно.

ЛГ: Смыслы разные.

РП: У нас все хорошо. Тут важно, что общество показало, что не хочет жить по-старому. Если с Украиной сравнивать, там еще до «оранжевых» событий, в 2001—2002 годах, было движение «Украина без Кучмы», когда люди впервые массово вышли. И тогда было ясно, что кучмизм обречен. Тогда Кучма устоял. Более или менее все устаканилось. Но уже было ясно, что некий Майдан неизбежен гипотетически.

ЛГ: Хорошо, давайте на этом вторую часть закончим. Хотя мне кажется, что там, наверху, тоже делают выводы. И они не глупые люди. И иногда даже могут и поиграть.

РП: Пока что режим ведет себя как жена Януковича, которая рассказывала про апельсины с наркотиками и про валенки американские. Вот пока он так реагирует.

ЛГ: А президент вносит в Думу проекты, которые, в общем, идут в тон в требованиями оппозиции. В какой-то мере. Посмотрим. Спасибо. Обозреватель интернет-портала «Особая буква» Роман Попков был у нас в «Ресете» в качестве эксперта. Спасибо

РП: Спасибо вам.

Материал подготовили: Лев Гулько, Илья Бойков, Дарья Шевченко, Виктория Романова, Ольга Азаревич, Мария Пономарева, Александр Газов