Ситуация на Ближнем Востоке. Российский политический комитет

Российский политический комитет

ЛГ: Итак, наша внутренняя политическая жизнь. Как вы знаете, существуют разные комитеты гражданского неповиновения (в хорошем смысле слова). И вот на сцене появился Российский политический комитет, членом которого вы являетесь. Что это такое? Как он появился?

ГД: Появился он следующим образом. В тот день, когда оргкомитет провел свое учредительное заседание на базе журнала «Современник» с трансляцией всего этого в Интернете, собрался еще совет Гражданского движения. Это было вечером в Домжуре при участии… Там были многие из оргкомитета. Пришел Рыжков, пришел Илья Пономарев (кстати, он не член, но он вел там собрание). И в очень небольшое помещение набилось человек до 150, наверное. Чирикова была модератором. И было понятно, что все очень недовольны тем, что возник такой келейный комитет, «комитет с мигалками», как его называли, который взял на себя все полномочия и весь легитимный авторитет по организации митинга.

ЛГ: Дескать, мы тут главные.

ГД: Мы тут главные, а вы никто. Причем забавно, что, когда пришел Денис Блинов и хотел сесть на свободный стул, ему сказали, что это стул Навального (Удальцов и Навальный в этот момент находились в заключении).

ЛГ: Не так сидим!

ГД: Не так сидим. Он об этом сказал. Дальше я понял, что при подобной организации процесса возмущения это возмущение никому ничего не даст и никуда не приведет. Потому что, понимаете, 150 человек, и Чирикова дает каждому по три минуты. Правда, все это снималось. Ну а смысл? Решения таким образом не принимаются. И тогда я понял, что «комитет с мигалками» будет все это рулить и направлять в одни ворота. И стотысячная масса людей рискует оказаться в зависимости от политических сделок, которые, как мы видим, сегодня уже идут. А не для того мы столько лет ждали, когда сможем выйти на улицу и заявить власти свои требования, чтобы потом отдать все это группе людей, которые это капитализируют.

ЛГ: Которые сами станут тремя толстяками.

ГД: Да. Если учесть, что два ключевых представителя оргкомитета идут беседовать с нынешним президентом, то понятно, что это, мягко говоря, не та ситуация, о которой мечталось долгими зимними вечерами. Поэтому, будучи членом бюро Национальной ассамблеи, созданной по инициативе Каспарова, я предложил на базе этого бюро создать Российский политический комитет. Естественно, речь шла не о переименовании бюро в РПК, а о том, чтобы, опираясь на бюро, привлечь туда людей, которые заинтересованы в проекте.

В чем проект? Проект в том, что, как мы видим, масса людей просто не понимает важности текущего момента и сводит все это к, мягко говоря, несерьезным гражданским требованиям. А нужно всему этому придать политическое измерение. В каком смысле политическое? В том, что необходимо принципиально поставить вопрос об отношении народа к власти. Не просто, чтобы выборы были честными, чтобы власть нам показала, что они честные, и мы разошлись. А чтобы была обратная связь, чтобы люди могли влиять на решения, определяющие их судьбу. Это требует прежде всего изменения законодательной и конституционной базы. То есть нужно конституционное совещание, для этого нужен какой-то орган переходного периода и так далее.

Планы, конечно, амбициозные, но кто не амбициозен, тот как бы ничего и не делает. Поэтому нашлись люди. Среди них Пионтковский, Марк Фейгин, некоторые представители националистического движения, такие как, например, Крылов или старые кадры — Краснов, Смирнов, представители левого движения, в частности Баранов. Это я назвал только некоторые фигуры. Всего там более 15 человек. Это компактный и постоянно работающий орган, который благодаря любезному предложению Яковенко проводит свои заседания на общественном телевидении.

ЛГ: Скажите, а как вы будете делить стотысячную толпу с теми, от кого вы ушли?

ГД: У «комитета с мигалками» существует иллюзия, будто 100 тысяч выходят только ради их красивых глаз, и если они не станут их выводить или сделать это попытается кто-то другой, то 100 тысяч не выйдут. Выйдут две тысячи, максимум — 20. А сто тысяч выходят, чтобы посмотреть на Немцова или, допустим, на Чирикову. У них есть такая иллюзия. Мы считаем, что это неверно.

Кроме того, ну сколько можно выводить людей на митинги, решения которых игнорируются?! Все это уже превращается в некий постмодерн. Уже приходится разнообразить — от митинга к шествию, от шествия к белым ленточкам, которые стоят на Садовом кольце. Но когда все режиссерские заготовки будут использованы, оргкомитету придется признать, что он банкрот. Поэтому сейчас оргкомитет уже начал сыпаться. То есть одни идут туда, другие сюда. Навального не пускают на телевидение, у Ксюши отняли передачу, в которую она его пригласила. Что остается?

Гражданское движение есть, люди есть, но центр начинает расплываться. Я считаю, что в этих условиях Российский политический комитет должен взять огонь на себя. И, несмотря на то, что мы находимся под прессингом и с каждым из входящих в комитет людей работают, мы должны выступить как точка сборки.

ЛГ: Это пока основная задача?

ГД: Да. На сегодняшний день программа минимум — быть теми, кто не уходит с передовой в то время, когда масса людей разбужена и ждет каких-то результатов и какой-то отдачи от того, что они стоят на улице в двадцатиградусный мороз.

ЛГ: Спасибо вам большое. Наша передача, к сожалению, подошла к концу. Гейдар Джемаль, председатель Исламского комитета России, был сегодня у нас в гостях. Не в последний раз, надеюсь. Поскольку деятельность Российского политического комитета продолжается, мы будем продолжать о ней рассказывать. Может быть, даже встретимся с вашими оппонентами. До свидания — и до встречи.

ГД: До свидания.

Материал подготовили: Мария Пономарева, Лев Гулько, Илья Бойков, Дарья Шевченко, Виктория Романова, Ольга Азаревич, Лидия Галкина, Александр Газов