Либеральная и нелиберальная экономика. Проблема мигрантов. Предвыборные обещания Путина

Роль мигрантов в экономике России

ЛГ: Итак, мигранты. Публицист Юлия Латынина написала в «Газете.Ru» колонку про трудовых мигрантов. Главная мысль ее состоит в том, что из-за трудовых мигрантов, особенно нелегальных, у граждан России меньше возможностей получить хорошо оплачиваемую работу.

С ней спорит господин Сонин, который в ответ написал свою колонку в газете «Ведомости». Он развенчивает ряд постулатов Юлии Латыниной и говорит, если упрощенно, что чем меньше у нас будет мигрантов, тем хуже нам будет жить, поскольку сразу возрастут цены и так далее.

Ну и, наконец, всем им — и Юлии Латыниной, и господину Сонину — в «Ведомостях» ответил Владимир Милов. Публикация называется «Вредные мигранты»: «Приезжие малоквалифицированные работники не восполняют дефицита рабочей силы, а соревнуются в демпинге на рынке низкооплачиваемого труда».

Давайте как-то разберемся в этих мигрантах.

МД: Честно говоря, я не вижу здесь предмета для дискуссий, кроме того, что все мы боимся прослыть расистами. Вот из-за этой боязни возникают все дискуссии. Вопрос очень простой. Мы живем, по сути, в рабовладельческом обществе. В Российской Федерации. Ведь когда мигрант без паспорта, без прав и еще и без языка, то он не подозревает о наличии у него каких-то прав. Он смутно понимает, что убивать его нехорошо.

ЛГ: Такое феодальное устройство.

МД: Практически рабовладельческое. Потому что у крестьянина по отношению к феодалу все-таки были какие-то права. Была какая-то умеренная, но самостоятельность. Вся дискуссия ведется вокруг того, рентабельно ли рабовладельческое общество при современных технологиях или нерентабельно.

А либеральные люди — Юлия Латынина, Владимир Милов, — глядя на то, что творится вокруг нас, глядя на самоубийство, которое происходит, с ужасом понимают, что рабовладение нерентабельно. Этический вопрос мы сейчас вообще не трогаем.

А другой либерал, профессор, проректор Российской экономической школы господин Сонин считает, если судить по его тексту, что рабовладельческая экономика рентабельна. И если мы от труда рабов перейдем к труду свободных людей, то все будет очень плохо. Вырастут цены, возникнет инфляция и так далее.

В этом и состоит отличие либерала, который представляет интересы глобального бизнеса — может, невольно представляет. Для него главное — нужно снизить издержки. А что при этом будет происходить в стране, уже не важно. Мысль о том, что можно снизить издержки так, что страна превратится в Сомали и никакое производство станет невозможно, он не берет в расчет, потому что это несущественно и не важно.

ЛГ: Мне так кажется, все они говорят — главное, чтобы исполнялся закон.

МД: Знаете, была такая чудесная страна, которая жила по законам в тридцатые — сороковые годы. Называлась она Германия. От того, что там законы выполнялись, никому легче не было, поскольку законы были разные. Завтра могут принять закон, который узаконивает рабский труд (при нашей Госдуме и при нашем руководстве вполне это может быть).

ЛГ: Да уже мультфильмы запрещают, чего там говорить.

МД: Ну да. И что? Будем жить по закону. Ситуация очень простая. Если мигрант, приезжающий в страну, будет получать те же права, что и русский рабочий, то весь демпинг исчезнет. Его не нужно будет нанимать на работу. Он будет получать ту же зарплату и то же социальное обеспечение. Он будет жить в приемлемых условиях — а значит, платить за ЖКХ (сейчас-то он не платит, устроившись на нашей с вами шее). И он тем самым перестанет портить рынок. Когда человек приезжает и говорит, что согласен на любую работу за две миски супа в день, то работодатель уже не берет гражданина Российской Федерации.

ЛГ: Ему это невыгодно.

МД: Ему это невыгодно, а нарушение закона не влечет для него никаких последствий. Поэтому я считаю, что действительно должно быть равноправие — раз. Второе. За нарушение закона следует карать. Вот если я сейчас пойду и нарушу закон, я сяду в тюрьму. А люди, которые приезжают в нашу страну без документов и без права работать, тоже являются уголовными преступниками по российскому законодательству. И почему-то это преступление сходит с рук не только им, но и тем, кто все это организует.

Я считаю, должен быть переходный период — год или два. За это время нужно выявить мигрантов, незаконно работающих на территории Российской Федерации или работающих по демпинговым ценам. Если мигрант получает зарплату значительно ниже рыночной — это повод для расследования.

Если он трудится нелегально, то просто высылается из страны (может быть, за свой счет — это вопрос дискуссионный). Но человек, который организовал эту работу, садится — и садится серьезно. Единственный шанс для него сократить наказание — сдать всех своих помощников, работающих в так называемых правоохранительных органах.

Это все порча рабочей силы, это порча рынка труда. С одной стороны, это слом этнокультурного баланса.

ЛГ: Я согласен, приезжают к нам не лучшие люди.

МД: Дело не в этом. Приезжают люди другой культуры. Лучше эта культура или хуже — вопрос дискуссионный. Вот мы сейчас сядем с вами с каким-нибудь таджикским писателем, и он объяснит нам, что мы не правы. Но это другая культура. И мы с вами, сидя в своих квартирах, очень легко можем оказаться в северном Душанбе. Или в северном Грозном. Это несложно. Это происходит довольно быстро.

ЛГ: Что ж, и вторая часть у нас заканчивается. А в третьей части поговорим об обещаниях, которые давал Владимир Владимирович Путин в своих предвыборных публикациях. Там были и экономически вещи. К примеру, рост зарплаты, целевое вливание денег. Обо всем этом мы и поговорим в третьей части.