Борьба с коррупцией — модный тренд. Кризис: миф или реальность? «Страна рабов, страна господ»?

Кризис: миф или реальность?

ЛГ: Итак, кризис. Какой-то он тоже мифический получается. Какой иностранный канал ни посмотришь — «Евроньюс», к примеру, — так у них аж пенсне раскалилось от этого кризиса. Испанию показывают, Италию. Португалию, опять же.

ДП: Кризис, кстати, очень доходная вещь. Вот я выступаю на конференциях (регулярно меня приглашают), и последние несколько лет это тоже модный тренд: мы выпускаем модель с надписью «кризис» и «антикризисные меры».

Сначала мы всех пугаем и показываем кризис. Всем, разумеется, страшно. А теперь антикризисные меры: заплатите по 500 рублей, и все будет в порядке. Словом, все очень красиво.

Я думаю, тут надо разобраться по порядку. Вот условный кризис 2008 года. Давай честно: ты акционер Lehman Brothers?

ЛГ: Не-не-не.

ДП: А Bank of America — твой?

ЛГ: Тоже нет.

ДП: А деривативы американские?

ЛГ: Нет, опять же.

ДП: И вот я куда ни ткнусь, нигде не могу найти этих мифических людей. Что, на мой взгляд, произошло в 2008 году? На мой взгляд, мы просто друг друга сильно напугали, и люди банально заморозили деньги. Они просто поджали лапки и не стали покупать в магазинах товар…

ЛГ: Зачем напугали?

ДП: Мы такая нация — любим себя попугать. Если у нас нет какой-нибудь задницы, нам плохо. У нас обязательно должен быть какой-нибудь трындец.

ЛГ: То есть это как наркотик, да? Подсели?

ДП: Ну да. У нас же, кстати, скоро конец света. Будем праздновать по старому стилю-то?

ЛГ: Потом будем отмечать конец конца света. А дальше — Новый год. Ну и поехало…

ДП: Слушай, точно: конец света, потом Рождество, потом Новый год, и так далее. Нам лишь бы не работать.

ЛГ: Так мы же не сами — мы от них. Они кричат: кризис, кризис.

ДП: Ты знаешь, я там работаю, за рубежом. И когда в зарубежных магазинах падение составляет о полутора до двух процентов, а здесь — благодаря тому, что мы сами себя напугали, — от 16 до 37 процентов, то, как говорят в Одессе, «почувствуйте две разницы».

Там действительно рушились банки, чего-то там сжималось. Но мы к этой системе никак не подключены. У нас на них ничего не завязано.

ЛГ: Кроме того, что мы им там чего-то поставляем.

ДП: Мы ресурсы свои, недра откачиваем.

ЛГ: И храним там деньги.

ДП: Ну да, наши люди всегда хранят там бабки. Но надо понимать, что 10 лет назад бюджет России состоял из нефтегазовых доходов на 24 процента. Сейчас он состоит из них уже на 48 процентов. Простите: мы начали вывозить и экспортировать больше. Какой кризис, к чертовой матери?

Просто мы поджали лапки, заморозились и сидим на деньгах. Чего делаем — непонятно.

ЛГ: Так что нам сейчас сказать? Граждане-товарищи, расслабьтесь, не бойтесь…

ДП: Живите своей жизнью.

ЛГ: Живите своей жизнью, покупайте недвижимость в Испании. А она, кстати, ликвидна?

ДП: Нет, она потом неликвидна.

ЛГ: Так лучше здесь вкладывать деньги?

ДП: Если с точки зрения заработка, то однушка в Москве — лучше всего. Это да. А если домик у моря, то лучше в Греции. Все зависит от цели. Инвестиционная цель — однушка в Москве (где-то 7 млн рублей или 4 млн — если это малогабаритка). Ну а недвижимость, которую вы купите за рубежом, абсолютно неликвидна.

ЛГ: А как использовать кризис в личных целях?

ДП: Ну смотри. Можно об этом писать. Можно организовывать всякие семинары, конференции. Мы с тобой можем сделать курс какой-нибудь — «Антикризисные меры». И чесом по стране. Хорошие бабки будем зарабатывать.

ЛГ: И одновременно это некоторое отвлечение, да?

ДП: Конечно. От реальных проблем.

ЛГ: Вот о реальных проблемах мы и поговорим в следующей части.