Годовой круг протестного движения. Национализм в многонациональной стране. Политзаключенные

Константинов, Квачков, Хабаров — политзаключенные

ЛГ: Итак, дела политзаключенных. Во-первых, сколько политзаключенных находится сейчас в заключении?

НХ: Точное число трудно определить, поскольку само понятие «политзаключенный» трактуется по-разному. Но можно сказать, что их уже как минимум несколько сотен.

ЛГ: А самые яркие дела?

НХ: Например, одно очень яркое дело, которое сейчас как раз тянется (целый год шло следствие, и дело, по-видимому, будет теперь передаваться в суд). Это дело Даниила Константинова, активиста протестного движения, члена Координационного совета. Дело это вопиющее, редкое даже для нашей правоприменительной практики, но, к сожалению, достаточно типичное.

Даниил Константинов — политический активист, сын небезызвестного Ильи Константинова. А началось все с того, что после самого первого протестного митинга, 5 декабря, он был задержан. К нему пришел сотрудник ЦПЭ (не представившийся) и предложил ему стать осведомителем. Данила его, попросту говоря, послал.

На это сотрудник ему ответил: «Ты еще не знаешь, с кем разговариваешь. Где я — там трупы или большие сроки». Данила это принял к сведению, однако не отнесся к его словам слишком всерьез — решил, что его пугают.

Однако через три месяца после этого его внезапно арестовывают, вломившись к нему домой, и сообщают, что он обвиняется в убийстве какого-то молодого человека, которое произошло 3 декабря на станции метро «Улица Академика Янгеля».

Обстоятельства убийства описываются так: этот молодой человек со своим другом стоял в переходе, а мимо шла какая-то молодежная компания. Один из компании подошел к ним, затеял ссору, плюнул на куртку убитого. Они начали драться. Тут один из них выхватил нож и одного убил, а другого ранил.

Убитый — русский, фамилия его Темников. Ни в каких политических действиях участия он не принимал, ни в каких организациях не состоит. То есть чистая бытовуха.

3 декабря — это день рождения матери Константинова. И всю вторую половину дня Константинов провел вместе с семьей. Сначала он покупал подарки, а затем часов с шести или с семи сидел за столом в ресторане. Есть пять человек, которые могут подтвердить, что весь вечер он провел в ресторане и никуда не отлучался. Это на другом конце Москвы.

ЛГ: То есть у него твердое алиби?

НХ: Да. Более того, провели экспертизу. Экспертиза показала, что ни на одежде Константинова нет биологических следов убитого, ни на одежде убитого нет биологических следов Константинова. Если, как рассказывают, один другому плевал на куртку, потом они дрались, потом была кровь, — то такое, конечно, просто невозможно.

Все обвинение строится на показаниях одного свидетеля — второго парня, который был ранен и который Константинова якобы опознал. Проблема в том, что этот свидетель — профессиональный вор.

Адвокаты Константинова провели собственное расследование и выяснили, что человек этот совсем недавно был осужден за шесть краж. Кражи были серьезными — с проникновением в чужое помещение. Однако получил он за них почему-то условный срок.

ЛГ: Ну понятно: пошел на сделку со следствием.

НХ: Именно. Пошел на сделку со следствием, показал на кого надо.

ЛГ: А в чем заключается ваша линия защиты?

НХ: Линия защиты заключается в том, что Данила абсолютно невиновен. Те обвинения, которые ему предъявляются, позволяют выходить на суд присяжных. По всей видимости, на суд присяжных он пойдет. И это дает нам некоторую надежду.

Ведь если профессиональные суды у нас полностью подконтрольны, то суд присяжных более свободен. Существуют определенные методики управления присяжными, но они достаточно сложные, и это не всегда удается. Так что у нас есть какая-то надежда.

ЛГ: Есть еще одно резонансное дело — это дело Квачкова.

НХ: Да. Сейчас в действительности идет два аналогичных дела: Квачкова в Москве и Хабарова в Екатеринбурге. Оба они отставные офицеры с известным боевым прошлым. Оба обвиняются в подготовке государственного переворота. И, насколько можно судить, следствие старается их дела связать. Хотя люди эти шапочно знакомы друг с другом, и нет никаких свидетельств того, что они были как-то связаны.

Фабула этих дел очень сомнительна. И в том, и в другом случае нам рассказывают, что отставные военные якобы готовили военный переворот. При этом в деле Хабарова по поводу этого военного переворота обвиняются всего пять человек. Рассказывается, что на переворот они предназначали якобы 50 тыс. рублей и собирали оружие. Однако из стволов, которые фигурируют в деле, ни один не стреляет.

Ну, у Квачкова примерно такая же ситуация. Что является фабулой преступления? Оказывается, где-то в лесах под Владимиром собрались какие-то люди поиграть в «Зарницу». У них были с собой макеты автоматов, а у одного был арбалет.

И вот с этими макетами и с одним арбалетом они якобы собирались пойти на Москву, что-то там захватывать и кого-то убивать.

ЛГ: А в деле Квачкова какова ваша линия? Какова ваша роль?

НХ: Здесь трудно говорить о моей роли, потому что я непосредственно в защите не участвую. Его защищают Оксана Михалкина, известный адвокат, и Алексей Першин.

ЛГ: А что делаете вы как руководитель правозащитного центра?

НХ: Мы занимаемся информационным освещением этого дела. Сейчас суд выходит в решающую фазу, и мы с завтрашнего дня начнем делать твиттер-репортажи. Что касается Хабарова, наш корреспондент съездит туда на прения и на оглашение приговора. Также будут репортажи и материал оттуда.

Наша линия та, что люди эти, судя по всему, невиновны, и они — политзаключенные. С Квачковым можно судить даже по обстоятельствам его ареста, по тому, как все произошло. Его долго преследовали по обвинению в покушении на Чубайса, и два раза его оправдали два состава присяжных.

И на следующий день после того, как Верховный суд утверждает второй оправдательный приговор, к нему приходит ФСБ. Его арестовывают за якобы террористическую деятельность и подготовку мятежа.

ЛГ: У вас есть какие-то прогнозы по этим делам?

НХ: Что касается Константинова, я очень надеюсь на благополучный исход. Квачкова и Хабарова судят профессиональные судьи. Соответственно, я боюсь, что исход для них будет неблагоприятным. Наши суды действительно подконтрольны, а эти дела явно находятся под жестким контролем ФСБ. Но мы не сложим оружия — будем бороться.

ЛГ: Спасибо огромное. Наталья Холмогорова, руководитель правозащитного центра РОД, была сегодня в качестве гостя в нашем «Ресете». Спасибо, Наталья.

НХ: И вам спасибо.

Материал подготовили: Лев Гулько, Дарья Шевченко, Виктория Романова, Нина Лебедева, Мария Пономарева, Александр Газов