Особое видео: дело ЮКОСа

Юрий Шмидт, адвокат Михаила Ходорковского, ч. 1 (6 мин. 51 сек.)

Добрый день, уважаемые журналисты. Я смотрю, что некоторые удивленно смотрят на меня: «Что это за «зверь», которого мы ни разу не видели в суде и которого объявили членом команды защитников Ходорковского и первому предоставили слово?». На самом деле я работаю уже пять с половиной лет и, к моему великому сожалению, к тому моменту, когда начался второй суд, я тяжело заболел и до сих пор нахожусь в реабилитационном периоде. Поэтому в команде защиты участвую больше виртуально. Учитывая это, хотя я слежу за всем, что происходит в процессе каждый день, подводить итоги прошедшей стадии судебных слушаний будет разумно не мне, а тем, кто участвует в деле непосредственно. 

Я позволю себе напомнить несколько важных этапов из предыстории этого дела. Так как я уже говорил на прошлой пресс-конференции, что журналисты, которых я привык видеть в течение нескольких лет, вдруг сменились. Появились новые люди. И многим из вас, вероятно, просто не известно, как развивалось это дело. О главных этапах этого развития я и хочу напомнить. 

Вероятно, нет смысла никому доказывать, что это дело политическое. В СССР было принято политических оппонентов либо судить по политическим статьям, либо, в крайнем случае, навешивать дополнительное уголовное обвинение, чтобы со всех сторон осветить их звериный облик. Сегодня предъявить чисто политическое обвинение пока еще трудно. Хотя детали бывших Статей 58-й Кодекса 1926-го года и 70-й Кодекса 1960-го года уже имеются и в сегодняшнем законодательстве. Не буду приводить примеры. Если хотите, я уточню. Но пока удобно судить по чисто уголовным статьям, независимо от того, что в основе лежат политические мотивы. Я хочу доказать вам, уважаемые журналисты, что преследует Ходорковского и Лебедева не Генеральная прокуратура, не Следственный комитет, и судят его не суды. Все это дело направляется из единого центра, координирующего деятельность самых разных и не подчиненных друг другу органов. 

По сути, нынешний правящий режим (я думаю, что разницы после смены фамилий первых лиц никакой нет) всей своей мощью обрушился на людей, которых считает своими политическими оппонентами. В чем-то он и прав, считая своим политическим оппонентом Ходорковского. Но дело в том, что слово «политический оппонент» не называется в течение многолетнего преследования. Вместо этого широко распространяется клевета, что Ходорковский хотел скупить Думу, Ходорковский хотел стать президентом, Ходорковский хотел продать компанию ЮКОС американцам, Ходорковский пообещал Кондолизе Райс, что Россия в одностороннем порядке произведет ядерное разоружение. Все эти вещи можно прочесть и в прессе. 

Я иногда, выступая по радио в интерактивном формате, с удивлением слушаю людей, которые серьезно задают такие вопросы. Политическое оппонирование Ходорковского заключалось в совершенно открытом и публичном финансировании оппозиционных партий, потому что ему, как и многим людям, исповедующим либеральные ценности, дорого понятие прав человека. Не хотелось бы, чтобы наши представительные органы, именуемые Федеральным Собранием, были исключительно однопартийными, либо состояли из имитаций оппозиционных партий. Чтобы суды как самостоятельная ветвь власт, не существовали, а подчинялись все тому же правящему в нашей стране режиму. Михаил Борисович выступал против этого. И он был особенно страшен власти (такую позицию занимают многие люди) тем, что обладая мощным финансовым ресурсом, не просто декларировал свою позицию, но мог попытаться воплотить свою идею, используя значительные финансовые средства. 

Ну, и конечно, одной из причин разграбления (другого слова не найти) ЮКОСа было то, что это лучшая на тот момент и наиболее рентабельная компания выглядела слишком лакомым куском. И толпа голодных, пришедших с Путиным к власти, бывших питерских силовиков, людей, входящих в ближайшее окружение Путина, не могла спокойно смотреть на то, что есть какая-то собственность, которая приносит большие доходы, а на нее можно только щелкать зубами.