Дело ЮКОСа

Константин Ривкин, адвокат Платона Лебедева

Я, с вашего позволения, хотел бы сказать несколько слов о том, что из себя представляли свидетели, приходившие к нам на процесс. Свидетели обвинения. Для начала, наверное, небольшая статистика. У нас, в рамках нашего уголовного дела — сейчас оно насчитывает около двухсот с лишним томов, — находятся протоколы допросов примерно двухсот человек. Виноват, трехсот человек. Трехсот. Из них 250 были указаны в обвинительном заключении как те свидетели, которых предварительное следствие считает нужным вызывать в суд для подтверждения обвинения.

Явилось на сегодняшний день около пятидесяти человек, о чем здесь уже было сказано. Я в целом проанализирую ситуацию и, с вашего позволения, не буду называть фамилии — они, по сути, известны. А по практике первого процесса есть такой печальный опыт, когда тех лиц, которые давали показания в нашу пользу, потом подвергали преследованию. Поэтому любая фамилия, названная устами адвоката, может, соответственно, повлечь определенные последствия. Я бы не хотел этого делать.

Я бы сказал так — наверное, коллеги меня поддержат, — что в целом мы положительно оцениваем вот эту процедуру допроса свидетелей, которая имела место быть в Хамовническом суде. Ну, с определенными оговорками. Я бы разделил условно приходивших к нам свидетелей на три категории. Первая — это агрессоры. Вторая — это свидетели защиты. И третья — это лица совершенно нейтральные.

Я начну с последней категории. Это люди, выполнявшие преимущественно техническую работу в ЮКОСе либо его структурах. Которые все, что могли сказать, мол, да, я подтверждаю, что это моя подпись, да, я в это время стоял на этом месте, да, я в этот день выполнял определенную функцию. С этим никто не спорит. Вопросов к ним у нас минимальное количество.

Очень интересная ситуация с теми, кого я условно назвал агрессорами. Действительно, было несколько человек, которые пришли и демонстрировали свою большую обиду на ЮКОС. В каких-то случаях их отстранили от рычагов управления тех нефтедобывающих предприятий, где они были хозяевами. В других случаях причинили какие-то иные, с их точки зрения, обиды. Вопрос заключался в том, что когда начинали с ними предметно разговаривать по существу обвинения, мы слышали вещи парадоксальные. Свидетель обвинения говорит, отвечая на заданный вопрос, что он понятия не имеет о том, какое обвинение предъявлено Ходорковскому и Лебедеву. Не говоря уже о конкретных деталях. Когда мы с удовлетворением слышали от этих людей, которые действительно были, наверное, чем-то недовольны ЮКОСом, — они просто не представляют, как можно похитить нефть при тех обстоятельствах, о которых мы им рассказывали. Это люди, которые, я бы сказал, агрессивно обиженные.

В этой же связи была часть свидетелей… Я уверен в том, что на них возлагали большие надежды представители Следственного комитета и Генеральной прокуратуры. Они рассчитывали, что эти люди также будут достаточно агрессивно настроены и, в их понимании, будут изобличать наших подзащитных. Тем не менее эти люди пришли и не сказали, на мой взгляд, ничего негативного. И более того, мы услышали от них вещи, которые будем, безусловно, использовать в рамках защиты по делу. Поскольку целый ряд доводов, которые они привели, либо целый ряд ответов на наши вопросы, наоборот, свидетельствуют в пользу невиновности наших подзащитных.

Ну, и наконец, с удовлетворением я должен отметить, что, наверное, большую часть явившихся свидетелей мы смело можем отнести к категории свидетелей защиты. Среди них были высочайшего уровня специалисты в области нефтедобычи, в области финансового рынка. И в целом ряде других областей. Ну просто удовлетворение мы получали, когда слышали и то, что они говорят, и то, как они говорят, и даже как по отношению к ним ведет себя прокуратура. Я уже не называю фамилию одного специалиста, который (задумайтесь на секундочку) был приглашен в качестве свидетеля обвинения. Так вот, он периодически, когда слышал вопросы прокурора, совершенно безграмотные и непонятные для него, регулярно щелкал по носу. И в конечном итоге это привело к тому, что они сидели, нагнув голову, и все вопросы задавала защита. Которая в этих вопросах — я имею в виду прежде всего Лебедева и Ходорковского — естественно, разбирается. В отличие от прокуроров, которые этими своими вопросами просто ставили свидетелей в тупик.

Забегая немножко вперед, конечно, могу сказать, что мы немножко не удовлетворены тем, какое количество свидетелей было приглашено в суд, поскольку целый ряд вопросов остался неохваченным. Мы постараемся, конечно, наверстать эти упущения, если можно их так назвать.

Вот представьте себе, наши подзащитные обвинены в том, что они похитили 350 миллионов тонн нефти у трех нефтедобывающих компаний. Ни один руководитель этих нефтедобывающих компаний в суд приглашен не был. И допрошен не был. Это очень красноречивое свидетельство того, что обвинение чувствует себя крайне неуютно. Но тем не менее вот такова картина на сегодняшний день.