Шпиономания

Страсбургский суд не всегда справедлив

Мы столкнулись с тем, что Страсбургский суд пытался рассматривать мою жалобу с позиции прецедентного права. То есть они пытались найти хоть какую-то зацепку в тех делах, которые уже были судом рассмотрены на протяжении предыдущих десятилетий. Они нашли. Жалкая попытка, на мой взгляд, тянуть за уши дело греческого военного инженера, который какие-то там чертежи или данные по какой-то стройке передал какой-то иностранной фирме. Но сравнивать военного инженера с военным журналистом по меньшей мере некорректно, а по большому счету это демонстрирует незнание судьями европейского суда реальности российской действительности.

Их понять можно. Потому что нигде в мире нет такого понятия, как военный журналист. С одной стороны, любой журналист в любой стране — это не комбатант, с другой стороны, в Российской Федерации это комбатант. Журналист, который носит форму, которого могут послать на войну, как посылали на афганскую войну, как на чеченскую. Военных журналистов посылали туда, и они там погибали. То есть они были комбатантами. И в данном случае суд пришел к выводу, не без помощи Российской Федерации, которая, я думаю, там поучаствовала очень активно, что я был военным. И то, что я присутствовал на заседании военного совета по подведению итогов учений, — я был там как военный. Игнорируя все то, что было, собственно, в деле, что меня туда послали в приказном порядке как журналиста, что я там собирал фактуру об итогах учений. И по факту своего нахождения на разборе написал статью, которая была опубликована. Все это не по сути.

А по сути я руководствовался в своей профессии военного журналиста законом гражданским «О средствах массовой информации». Нет в Российской Федерации закона о военных средствах массовой информации. Его и быть не может. Потому что военный журналист, согласно Женевской конвенции, — это нонсенс. Либо ты военный, тогда комбатант. Либо ты не военный, и тогда ты журналист. И вот эту вот коллизию Страсбургский суд то ли не захотел, то ли не смог понять.

Мы надеемся, что следующая апелляционная инстанция разберется в этом, как уже в этом разобрался некто Сердюков, министр обороны. Если мы будем говорить о реформировании армии, то мы не сможем не заметить очевидного факта, что Сердюков — сугубо гражданский человек, ни малейшего отношения к армии не имеет. Журналисты, спортсмены, врачи, юристы. А была еще студия военных живописцев, студия военных писателей. И так далее и тому подобное.

Сейчас идет массовое снятие погон со всех этих категорий. И это правильно. Эти люди не должны быть в погонах. Специфика — может быть. Военно-полевая хирургия. Специалист может быть в военной журналистике. Они во всем мире есть. Но они погоны не носят. И у нас в стране есть люди, которые специализируются на военной тематике, — Павел Фельгенгауэр, Саша Гольц, Виктор Николаевич Литовкин. Литовкин носил погоны. Но не обязательно, для того чтобы писать об армии, носить погоны. И уж вовсе не обязательно быть военным, чтобы отстаивать какие-то интересы или, наоборот, критиковать армию.