Общественное мнение

Лев Гудков, директор «Левада-центра», ч. 3

Проблема Страсбургского суда. Слышали об этом немного — порядка 10—12 процентов. Но из тех, кто слышал, мнение распадается примерно так: 16 процентов уверены, что Европейский суд удовлетворит иск и обяжет Россию освободить и исправить последствия нарушений судом — 33 процента, а половина и чуть больше, 52 процента, ничего не могут сказать про это. Примерно такая картинка. Все данные я не буду приводить. Думаю, что общее представление есть.

Вопрос из зала: Вы замерите за эту неделю?

— Да.

Вопрос из зала: А вы сами как? Если можно социологу сказать, что есть ощущения, то у вас какие-то ощущения есть?

— Как отреагируют?

Вопрос из зала: Какой-то, хоть небольшой прорыв в Москве произошел?

— Да. Москва очень резко отличается.

Вопрос из зала: А Москву отдельно можно замерить?

— Москва отдельно, и Москва очень сильно отличается. В Москве следят за процессом около 60 процентов. 75 процентов говорят, что прокуроры не смогли ничего доказать, что дело разваливается. Если бы оно было законное и все проходило бы в процессуальных рамках и в соответствии с законом, то Ходорковского надо было бы оправдать. Это в Москве 75 процентов.

Москва очень резко отличается. Чуть лучшая ситуация в крупных городах, где информационная среда другая. А основная масса…

Вопрос из зала: А в Чите никогда не замеряли?

— Сколько там на Читу падает — в десятых...

Вопрос из зала: Степень инертности или степень активности, неважно.

— Инертность — хорошее слово.

Вопрос из зала: Если сопоставить среднюю по вашим замерам степень инертности нашего народа по другим темам, каким вы проводите замеры, то где мы с этой историей находимся? В каком соотношении? Это важно. Потому что если бы у нас было гражданское общество полноценное, то это была бы катастрофическая картина. А в реалиях наших как мы выглядим?

— В принципе похожая картина. Она сдвинута немножко в сторону отчуждения от самого круга проблем, но по структуре примерно так: более или менее по-человечески настроены 12 процентов, с каким-то пониманием необходимости законности, пониманием функции суда, независимости, неподчиненности власти. Совершенно однозначное представление, что Ходорковский не больше нарушал законы, чем все остальные — это было больше половины, точная цифра не важна. Порядка 52—55 процентов говорили, что это была общая практика и что Ходорковский здесь не больше виноват, чем руководители крупных компаний — «Лукойла» или еще каких-то.

Реплика из зала: Одинаковая любовь к богатому.

— Нет. Понятно, что это была общая практика, что таковы были на тот момент законы.

Реплика из зала: «Всех посадить».

Реплика из зала: «Почему один сидит, а остальные…»

— Потому что власть показала на них пальцем. Или вступила в какие-то конфликты.

Вопрос из зала: А идея всех посадить? Или не надо было его сажать, раз он одинаков со всеми?

— Не надо искать в массовом сознании какой-то последовательности и логики. Может быть самое разное.

Вопрос из зала: Мстительности больше?

— Мстительности больше. Зависть социальная очень сильна. Но она разлитая и безадресная. Но если власть начинает кого-то преследовать, ату-ату… Поэтому, если подробности какие-то, действительно по меньшей мере восемь—десять раз в году мы замеряем. Какие-то обстоятельства.

Вопрос из зала: А сайт у вас есть?

— На сайте у нас в каждом ежегоднике приведена сводка наших опросов. Они опубликованы.

____________________________________

Веб-сайт «Левада-центра»