Особое видео: Громкое дело

Вадим Клювгант, адвокат Михаила Ходорковского, ч. 2

Переходя к событиям непосредственно в Хамовническом суде… Те, кто следят, знают (а те, кто не следят, наверное, сейчас от меня узнают), что у нас очень оживилось все в процессе. Потому что пошли свидетели защиты. Свидетели и специалисты. И в принципе, вот так по-хорошему, если считать, что вершится правосудие в Хамовническом суде по делу в отношении Ходорковского и Лебедева, если сделать такое допущение на минуточку, то по большому счету любого отдельно взятого из этих свидетелей достаточно, для того чтобы на этом деле поставить жирную точку. А начать дела в отношении тех, кто это дело состряпал, сфальсифицировал. Кто заведомо привлек невиновных людей к уголовной ответственности.

Потому что когда приходит человек, работавший в те годы председателем правительства Российской Федерации, и говорит о том, что невозможно просто помыслить о совершении такого хищения, которое инкриминируется. И объясняет почему. Я не знаю, есть ли в стране человек, который лучше, чем Михаил Михайлович Касьянов — тогдашний председатель правительства, — знает, как тогда все работало в нефтяной отрасли. Контроль, регулирование, взаимодействие, отслеживание. Невозможно. Однозначно нет. Этого не может быть.

А второе — он говорит, почему это дело возникло. И он это говорит не потому, что ему показалось или он домыслил, а он рассказывает о том, какой у него разговор был с другим, еще более высокопоставленным, информированным руководителем, который возглавлял все наше государство, — президентом страны того периода. Который объясняет: ну как же, Ходорковский-то финансировал те партии, которые ему дозволено было, а еще те, которые ему не дозволено было. А руководитель Генеральной прокуратуры — один из высших руководителей — объясняет, что вот — налоговые претензии. Ну, правда, закон, который применен, для того чтобы эти претензии сфабриковать, тогда не действовал. Но теперь он же есть.

Что после этого еще суду нужно? Да? То есть если фальсификация дела на таком уровне и является уже предметом того, что, так сказать, с одной стороны, давно известно, а, с другой стороны — вот человек под присягой суду дает такие показании. Ничего опровергающего нет. Мы говорим: позовите Владимира Владимировича. Пусть он придет и опровергнет. А его не зовут. И сам он тоже не приходит. И не говорит, что придет.

Или Виктор Владимирович Геращенко. Помимо того, что это один из самых компетентных специалистов, которые только есть в стране… Это вообще никем не ставится под сомнение. Даже прокурор Лахтин, по-моему, к компетентности Виктора Владимировича Геращенко претензий не имел. При всей его чрезвычайной требовательности, о чем мы еще поговорим… Так при этом он еще был, я имею в виду Геращенко, последним председателем совета директоров. Заступил на эту вахту как раз в 2004 году, когда все было в разгаре.

И он тоже рассказывает, как ЮКОС, в том числе и он пытался урегулировать. Несмотря на то что не был согласен с этими претензиями налоговыми, но готов был заплатить, чтобы компанию сохранить. И предлагал разные варианты. Но никто даже разговаривать не хотел. Президент занят. Заместитель руководителя Администрации занят. Вот пишите письма. На письма нет ответов.

А про обвинение человек сказал, я имею в виду опять же Виктора Владимировича Геращенко, со свойственной ему афористичностью: «Чушь собачья». Коротко и ясно. Но он, правда, обосновал тут же. Он обосновал, что не бывает такого, что у компании вся продукция похищена, а при этом она имеет такие доходы и так развивается — и добычу наращивает, и инвестиции делает и все.

Если говорить еще про одного свидетеля — это Татьяна Лысова. Она сейчас главный редактор газеты «Ведомости». Но была она не как главный редактор газеты «Ведомости». Она не представляла газету «Ведомости» — она выступала в личном качестве как журналист, аналитик, много лет занималась анализом и написанием материалов по деятельности вот этой отрасли топливно-энергетической и конкретно, в частности, компании ЮКОС.

И она тоже говорит, что информации было более чем достаточно. И на ее основании невозможно было заподозрить какие-либо хищения. И уж тем более такие масштабные. И она своими ответами прямо уничтожила вранье — не могу другого слова подобрать. Вранье обвиняющей стороны о том, что ЮКОС что-то скрывал, какую-то недостоверную информацию давал. Она прямо сказала, что мы сравнивали информацию из разных источников. Мы существенных расхождений ни разу не установили. И, в общем, с точки зрения открытости ЮКОС был, скорее, в числе лучших, чем в числе каких-то закрытых. И что Ходорковский, как смеет утверждать обвинение, на определенном этапе стал камуфлировать свою принадлежность к руководству ЮКОСа и свои возможности по контролю деятельности ЮКОСа. Люди просто не понимают. Нормальные люди — в частности, эти свидетели — они не понимают, почему такие вопросы задаются. Приходится объяснять. Но люди говорят: ну, а кто же как не Ходорковский ЮКОС представлял? Не только ЮКОС — все сообщество нефтяников.

Вот Михаил Михайлович прямо сказал, что Ходорковский был лидером крупных бизнесменов нефтегазовой отрасли. Лидер. Он от их имени со мной и с правительством вел диалог. Вот те на: руководитель организованной преступной группы! Ничего себе!