Страсбургский суд

Григорий Пасько, ч. 3

АГ: Я вспомню, в начале нашей сегодняшней беседы вы сказали, что человек все равно остается преступником в России и не находит справедливости. Это раз. А во-вторых, действительно, человек находит справедливость в Страсбурге, что-то ему присуждает Европейский суд, символическую сумму — сто евро, условно говоря. Иногда настораживает, а не просто ли это способ отвязаться? Да, формально все хорошо и красиво. Но по сути-то…

ГП: По сути человек так устроен, что ему достаточно морального удовлетворения в большинстве случаев. То есть Российская Федерация меня признает виновным, а Страсбургский суд — высший суд — признает, что в отношении меня был нарушен закон.

АГ: Просто я получил радость, счастье, что наконец-то я нашел правду, и на этом все и закончилось.

ГП: Наверное, это тоже немало.

АГ: Наверное, надо что-то менять в этой ситуации? Потому что эти проблемы действительно подталкивают к такому выводу. Возможно ли сделать так, и нужна ли такая реформа, чтобы Европейский суд расширил свои функции и увеличил количество каких-то…

ГП: Я бы в первую очередь обращал внимание не на необходимость проведения реформы Страсбургского суда, а на необходимость проведения реформ в России. Потому что, я повторяю, ни одно из дел, проигранных в России, не стало предметом рассмотрения повторного этих дел в Российской Федерации.

АГ: То есть нам нужно сделать так, чтобы эти дела потом еще раз рассматривались?

ГП: У нас есть статья в Уголовном кодексе, Уголовно-процессуальном, которая говорит о том, что дело может быть рассмотрено заново, если есть для этого основания по вновь открывшимся обстоятельствам. Одним из открывшихся обстоятельств как раз перечисляется решение Европейского суда. Вот у нас 815, грубо говоря, решений есть суда, а ни одного пересмотра этого дела в российском судопроизводстве нет. Значит, надо что-то здесь менять — в нашей консерватории, а не там.

АГ: Один присутствующий у нас здесь эксперт сказал, что иногда российские власти за счастье воспринимают решение Европейского суда. Им проще взять и откупиться, заплатить эти сто евро и на этом историю закрыть. Пожалуйста, приняли решение. Человек как бы не виновен, но мы ничего не пересматриваем. Вот, держи свои деньги, и до свидания.

ГП: Да, опять же морально-психологический фактор: «Да, меня обозвали в Европейском суде дураком, но здесь я — прокурор, судья, фээсбэшник». Все равно здесь этот человек остается преступником. Все эти судьи, которые принимали решения несправедливые, деньги не платят из своего кармана. Эти три, пять, восемь тысяч евро.

АГ: То есть мы приходим к мнению, что и судей надо наказывать.

ГП: А как же? За несправедливый и незаконный приговор судья должен нести в том числе и материальную ответственность.

АГ: Сейчас никаких последствий для судьи, который вынес решение, нет. Ничего?

ГП: Абсолютно. В крайнем случае — это если у него будет одно, два, три таких решения, то Квалификационная коллегия судебная скажет: «Дядя, ты там косяки порешь, как-то меняйся».

АГ: Поставит на вид.

ГП: Да. Перестраивайся.

АГ: Помимо этих вещей, нужно ли что-то в самом суде менять? Я возвращаюсь к этому вопросу.

ГП: В Страсбургском суде постоянно идут какие-то изменения. И я думаю, надеюсь на то, что катализатором того, в какую сторону эти изменения пойдут, как раз и станет решение по миноритариям ЮКОСа.

АГ: То есть это будет, видимо, первый знак того, что что-то происходит.

ГП: Насколько политизирован этот суд. Потому что я, допустим, мог сказать: «Ах, в моем деле поступил суд очень несправедливо». Но в то же время до меня было рассмотрено дело Моисеева. И в этом деле Моисеева были признаны нарушения Конвенции.

АГ: Вы подробно знакомились с историей, материалами, может быть, из открытых источников, с исками миноритариев ЮКОСа в Страсбург?

ГП: Нет. К сожалению, нет. Я внимательно слежу за нынешним процессом и знаком с тем, что представляют в качестве доказательств со стороны обвинения. Пытаюсь найти там логику, юридические обоснования какие-то, пытаюсь найти обоснования решений, которые выносит судья Данилкин. Пытаюсь найти хоть какие-то признаки присутствия самого Данилкина в возглавляемом им судебном процессе. С трудом получается что-то обнаружить, намек на какие-то требования УПК. Но в целом это, конечно, далеко от настоящего судопроизводства.

АГ: Возвращаясь к иску в Страсбург ЮКОСа. Вам кажется их позиция обоснованной? Мне представляется абсолютно обоснованной.

ГП: Я думаю, что обоснованна. И об обоснованности свидетельствует то, что это дело принято к рассмотрению. Как долго оно будет — неизвестно. Надеюсь не по принципу «либо ишак сдохнет, либо мир».

АГ: После этого решения мы с вами сможем смело делать выводы о Европейском суде, о его эффективности в целом.

ГП: Но там есть еще некоторые дела, которые позволили бы это нам. Там есть еще и мое дело, которое находится в Большой палате.

АГ: Будем ждать решения. Вам удачи! И посмотрим, что будет по ЮКОСу.