Фемида

Георгий Хруслов, член Квалификационной коллегии судей Москвы, ч. 2

АГ: Это порядок идеальный. Меня интересует, как обстоит дело на практике? Часто ли вы выносите предупреждения? Часто ли отправляете судей в отставку? И часто ли вам поступают вообще жалобы на судей?

ГХ: В Квалификационную коллегию поступает очень много жалоб как на судей арбитражных, так и районных судов, и на мировых судей. Но в подавляющем большинстве случаев эти жалобы касаются несогласия с вынесенным судебным решением. И Квалификационная коллегия не может рассматривать эти жалобы по существу. Потому что в компетенцию Квалификационной коллегии не входит решение конкретного дела. То есть когда человек жалуется и говорит: «Я не согласен с вынесенным решением, потому что я считаю, что судья применил неправильно нормы процессуального и материального права», — мы не лезем туда. Мы не имеем права. Мы не имеем такой возможности.

Но существуют случаи, когда для того, чтобы получить это решение, человек бьется год—два. Бывают объективные случаи, когда такой срок проведения судебного рассмотрения дела связан с направлением неких материалов на экспертизу — например, с привлечением свидетелей, специалистов. Это все объективно, нормально. Но когда длительность рассмотрения срока не связана с экспертизой или приглашением специалистов, налицо либо случаи волокиты, либо еще чего-то, что может являться предметом рассмотрения Квалификационной коллегии. Тогда мы вмешиваемся.

Когда жалоба касается существа дела, мы не имеем права вмешиваться.

А с чем еще нам приходится сталкиваться, и это действительно проблема, — люди, слава Богу, идут сейчас в суд все больше и больше, то есть они предпочитают все-таки решать споры в суде, но они зачастую считают, что если человек имеет возможность купить и прочитать кодекс, он считает себя специалистом в юриспруденции. И поэтому когда то, что он прочитал, на практике не совпадает с тем, как это толкуется и применяется, то для него это некий психологический удар. Человек считает: «Я прочитал кодекс, я вижу санкцию, которая может применяться ко мне либо к кому-то. Это не применяется судьей или судья это не принимает во внимание». И для него это основание для написания жалобы. Он говорит: «Как же так? Судья неправильно судит».

В данном случае мы отвечаем, что действительно, когда человек идет в суд, он должен быть готов к тому, что когда он представляет свои интересы самостоятельно, а с противоположной стороны выступает профессиональный юрист, очень трудно бывает человеку доказать правоту. Потому что то, что люди считают справедливым по жизни, не всегда является справедливым или законным по толкованию закона. И поэтому законность и справедливость — не всегда синонимы.

АГ: Раз мы коснулись законности, я хотел бы спросить... Допустим, поступает жалоба: человек не согласен с решением судьи. Вы это рассматривать не можете. Вы по вынесенным решениям не делаете выводы. Но в то же время, если человек в этой жалобе упоминает некий факт коррупции, это уже ваша компетенция?

ГХ: Вы знаете, на самом деле, я таких жалоб очень много и читал, и совершал определенные действия. Но когда человек пишет: «Я считаю, что судья вынес решение из-за того, что я слышал в коридоре, что ему дали денег», — это даже не факт.

АГ: Это же повод пристально присмотреться к этому судье. Это не просто так. Это считается достаточно распространенным.

ГХ: Зайдите в интернет, забейте фамилию любого судьи, и вы увидите, что там выскочит в ответ. И, как правило, почти все будут обвиняться в пристрастности, в материальной заинтересованности, в необъективности. Это свойство человеческой природы. Когда выносится решение, сторона, а то и обе, будут недовольны этим решением. Он не будет говорить в своей жалобе: «Судья вынес такое решение, потому что я не представил достаточно доказательств». В жалобах иногда указывают: «На той стороне был профессиональный юрист, а у меня такого нет. Вот я пришел в суд самостоятельно, а там пришел юрист. И вот как судья так принял решение? Давайте наказывать судью».

Это же не основание наказывать судью. Это вопросы к человеку. У нас судьи часто выступают: «Почему у нас такой вал дел?». Потому что у нас судьи в судах вынуждены выступать в качестве юридической консультации. И когда приходит пожилой человек, женщина, мужчина, и им очень трудно бывает, во-первых, донести то, что они хотят, а во-вторых, судья просит уточнить свои требования. Очень трудно бывает вообще навести на определенную мысль, что надо сделать. И судья вместо того, чтобы…

Мы всегда смотрим на заграницу и говорим, как там хорошо. Но там судья не несет функции объяснения норм закона. Он знает, что с двух сторон сидят профессиональные юристы. Им не нужно объяснять нормы закона, не надо правоприменительную практику где-то пояснять. Плюс то, что в некоторых странах прецедентное право. Там судья немножко другие функции несет.

А у нас получается, что судья сначала должен объяснить сторонам, как они должны себя вести, что им нужно делать. А людям пожилым, которые приходят в суд — а их подавляющее большинство в наших судах, так сложилось, — им очень трудно объяснить разумно. Потому что, во-первых, в силу своего возраста тяжело воспринимают некие положения. Некоторые в силу своего воспитания, некоторые в силу своего образования. И когда на судью начинают жаловаться… Подавляющее большинство жалоб касается именно сути вынесенных решений.

Хотя, бывает, люди жалуются на волокиту. Это уже предмет рассмотрения Квалификационной коллегии. И члены Квалификационной коллегии не сидят в кабинете — они выезжают в тот же суд, могут встретиться с председателем, могут встретиться с судьей, взять объяснения, почему так случилось. И тут становится понятно: действительно ли это объективные обстоятельства, которые не позволяют в срок рассмотреть дело, либо это какое-то недостаточно правильное отношение судьи к рассмотрению конкретного дела.

Но в подавляющем большинстве нельзя сказать, что есть материальная и коррупционная заинтересованность. Даже если в заявлении написано об этом, это еще не основание для того, чтобы я приехал в качестве представителя Коллегии к судье и сказал, что вот есть подозрение, что вы берете деньги. Потому что состав такого преступления, как дача взятки, очень трудно доказывается, потому что должен быть ряд обстоятельств. Это очень трудно доказать даже в суде.

А здесь несудебный порядок рассмотрения жалоб. Это немножко другое. И зачастую бывает, что когда к нам поступают жалобы, мы либо самостоятельно их рассматриваем, либо отправляем эти материалы на проверку председателю суда. Потому что председатель, в силу своего руководства конкретным судом, может знать то, чего человек в жалобе не написал. И зачастую бывает, когда я читаю жалобу, у меня волосы становятся дыбом. И я думаю, что этого судью надо четвертовать, образно говоря. А потом я приезжаю туда. Мне начинает судья объяснять, и тут выясняется, что все немного не так, как написано в жалобе. А когда я вижу количество жалоб от какого-то конкретного лица… Есть такая — не хочу никого обидеть, — даже не профессия, а категория «профессиональный жалобщик». Люди недовольны всем. И какое бы решение судья ни вынес, он будет недоволен всем. И он будет на каждое действие судьи писать жалобу.