Дело Евгении Хасис. Смертная казнь в Белоруссии. Необратимые наказания

Дмитрий Аграновский, смертная казнь в Белоруссии

Все опросы общественного мнения показывают, что Александр Григорьевич Лукашенко пользуется огромной популярностью в российском народе и если бы он участвовал в наших выборах, то он бы с большим отрывом победил всех, в том числе и страшно сказать кого. Что касается конкретного уголовного дела, связанного с терактами, то я сразу хочу предупредить, что здесь я буду рассуждать в большей степени как гражданин и даже где-то как обыватель, и в меньшей степени как юрист, потому что я не знаю материалов дела и не могу точно сказать, что вот этот был соучастник, этот — организатор, этот — укрыватель, как некоторые сейчас говорят. Поэтому порассуждаем в принципе.

Я в принципе не являюсь противником смертной казни как таковой. Я считаю, что бывают случаи, когда эту меру наказания необходимо применять. Более того, открою вам, может быть, страшную тайну: абсолютно в любом европейском государстве опросы общественного мнения показывают, что абсолютное большинство простых граждан выступают за введение смертной казни. Многие выступают против евро, но еще больше людей выступает за введение смертной казни.

Что касается Белоруссии, то, признаюсь честно, после того как эта мера была приведена в исполнение, я был просто шокирован. Чем же я был шокирован? Я был шокирован тем, что нашлись люди, которые понесли к посольству Белоруссии цветы, венки и еще что-то такое. Вы понимаете? У нас происходят страшные преступления, у нас происходят страшные теракты с множеством жертв. И что-то эти люди не несут и не кладут цветы. А здесь, когда произошел такой инцидент, принесли цветы. На мой взгляд, это совершенно извращенное сознание. Враг моего врага — мой друг. Даже если враг моего врага откровенный черт и нечистая сила, мы все равно готовы с ним солидаризироваться, для того чтобы свергнуть какого-то там врага.

Я думаю, что как политический деятель Александр Лукашенко поступил абсолютно верно. Еще раз подчеркну, я это дело не держал в руках. Но я полагаю, что с политической точки зрения приговор был так быстро приведен в исполнение именно потому, что он ни у кого не вызывал сомнений. Дело шло целый год. Оно шло в открытом режиме. В открытом — а у нас многие процессы закрываются. Все международные наблюдатели были допущены. Там, говорят, были уничтожены какие-то материалы. Бывает, что уничтожаются вещественные доказательства. Это нормальная практика. Приговор вступает в законную силу, и тогда вещественные доказательства могут быть уничтожены. Но материалы дела остаются. Материалы дела любой может изучить. Приговор так быстро привели в исполнение, вероятно, по той причине, что он не вызывал никаких сомнений.

На мой взгляд, опять же как обывателя и гражданина, если эти граждане действительно совершили то, что они совершили, то мера наказания к ним была применена абсолютно правильная. Потому что Минск — это не Москва. Москва находится в состоянии войны. Я считаю, что с чеченскими террористами, да и вообще с террористами, необходимо поступать соответствующим образом в рамках действующего законодательства. Но когда в стране идет война, то и люди относятся друг к другу как враги. В Белоруссии же войны не было. Поэтому те, кто взорвал метро, нелюди вдвойне. Так что в принципе, если судебный процесс был проведен без нарушений, если вина этих людей доказана, наказание адекватное.

Александр Григорьевич Лукашенко, к которому я отношусь с огромным уважением, с огромной симпатией и которого я хотел бы видеть президентом будущего, может быть, Союзного государства, сделал то, что необходимо было сделать. Не думаю, что ему это решение далось легко. Он прекрасно знал, какая будет реакция, он знал, что оно будет использовано против него и в Евросоюзе, и в Соединенных Штатах, и у нас.

Но вообще меня, конечно, опечалило, что в Евросоюзе эта казнь вызвала огорчение. Когда гибли дети в Ливии, это их не огорчало. Это их радовало. Когда гибли мирные жители и те же дети под бомбами в Югославии, это их тоже не расстраивало. Когда у нас происходили теракты, когда у нас была страшная чеченская война, перед которой русскоязычное население в массе своей изгонялось, подвергалось депортациям, геноциду, этническим чисткам, это их не особо расстраивало.

Мало того, я читал западные СМИ, где эти самые боевики назывались повстанцами, партизанами, кем угодно, только не террористами. И тогда никакого особого огорчения я у них не замечал. Даже некоторое злорадство. А здесь они были огорчены. Поэтому я считаю, что если материалами дела вина этих людей доказана, то действия были абсолютно правильные, своевременные и адекватные содеянному.