Что сейчас происходит в Копейске. Пытки и убийства заключенных. Давление на правозащитников

Давление на правозащитников

РП: Оксана, а что происходит в Челябинске? Я имею в виду действия в ваш адрес. Вы сделали очень многое для того, чтобы эта история стала достоянием общественности. И громыхнуло дай Бог! Я не знаю других примеров, когда бы удавалось вывести акцию протеста в колонии на такой мощный уровень. Во многом это благодаря вашим стараниям. Я думаю, люди в погонах не простят вам этой истории. Так что они сейчас делают?

ОТ: Сейчас — ничего. Делали неделю назад. Начиная с 24-го числа на меня оказывалось колоссальное моральное давление. Звонили по телефону, угрожали. Говорили, мол, получила ты от ОМОНа по голове — так еще получишь. Типа мало тебе?

Были встречи такие странные. Я думаю, может, это ФСБ, может, еще кто-то (люди не представлялись). Все под видом таксистов. Говорили: «Ты не мочи всю систему, ты мочи точечно. Называй конкретные имена и фамилии. А всю систему не надо трогать».

Были такие странные вещи, как вызовы к прокурорам. То есть: «Мы вас сейчас хотим допросить, но вы повестку, пожалуйста, не ждите. Мы сейчас за вами машину пришлем». — «В качестве кого вы меня допрашиваете?» — «Да просто хотим объяснения взять».

Хорошо, берите. Приехали мы. Прокурор меня опросил, я ему дала все объяснения. На следующий день ко мне явились сотрудники ГУВД по городу Челябинску в штатском, не доставая корочек. С ночи они меня ждали — я домой не приехала ночевать, приехала утром.

И утром начали стучать в двери — просто выносили двери ногами. Они понимали, что в мое жилище без ордера они не могут зайти. Но они стали так стучать, что уже соседи стали выглядывать из дверей и спрашивать, в чем дело. «Мы из полиции. Закройте, пожалуйста, двери и сидите там, не высовывайтесь».

Я спрашивала, кто это. Мне говорили: «Мы от прокурора по надзору за федеральным законодательством Грачева. Он приказал срочно доставить вас к нему для дачи объяснений». Я говорю: «Я никуда не поеду. Отдайте повестку, если она у вас есть, адвокату либо положите в почтовый ящик. Или покажите хотя бы документы».

Через дверь это все было. «Документов у нас нет». Сначала сказали, что они — сотрудники полиции. Потом выяснилось, что документов у них нет. Они, видите ли, помощники прокуроров на общественных началах. Лично я не слышала, чтобы у нас была такая должность.

В это время звонил прокурор. Они ему звонили. Он говорил: «Да, это от меня люди». Я говорю: «Хорошо, если люди от вас, почему они не дают мне документы, почему они в штатском?» «Ну вот потому, что я их отправил». То есть объяснить внятно причину он не мог.

Мне пришлось обратиться в ФСБ Челябинской области. Сказать, что какие-то непонятные личности стоят у моего дома и я выйти из дома не могу. Я боюсь, что, если я открою дверь, они просто вломятся в мою квартиру. Представляются помощниками прокурора такого-то.

Минут через 10 — 15 ФСБ связалась с этими людьми, и они ушли. Мне удалось выйти из дома и поехать в суд к Даниилу Абакумову (как раз в этот день был суд).

РП: Это тоже один из заключенных шестой колонии?

ОТ: Да, это как раз свидетель по смерти Коровкина. То есть все очень странно. После этого все немножко стихло, но дома я с тех пор не была. После того как я улетела в Москву и прилетела сюда уже с членами Совета по правам человека при президенте, вроде как от меня немножко отстали.

Но, судя по тому, что сейчас происходит вокруг колонии, все может повториться. Угрожают уже заключенным: мол, как только шум стихнет, вам всем не поздоровится. Угрожают, кстати, следователи.

РП: То есть это в самой колонии следователи говорят заключенным, что тем не поздоровится?

ОТ: Да, да. И говорят совершенно конкретно — тому же Чигвинцеву. Так что я всерьез опасаюсь за его жизнь.

РП: Оксана, вы занимаетесь проблемами колоний и тюрем уже не первый год. Скажите, Копейск — это уникальная ситуация для России, или в вашей практике уже были подобные примеры?

ОТ: Да, была парочка примеров. Скажу так: есть регионы спокойные, есть неспокойные. Среди неспокойных — Челябинская область, Мордовия и Красноярский край. Кстати говоря, начальника ГУФСИН Красноярского края хотели сделать директором ФСИН России. Но, слава Богу, сделали не его, а Корниенко. А то бы все зоны у нас были пыточными.

РП: То есть Мордовия, Красноярский край...

ОТ: Да, Мордовия. Вот, кстати говоря, семерка — это в следственном изоляторе человека пытались лишить здоровья. Потом в Нижегородской области в Варнавино. Это Юрий Шорчев, шахматист. Мы, кстати, писали статью и на вашем сайте размещали.

РП: Это седьмая колония мордовская, да?

ОТ: Да, он сейчас в седьмой колонии находится. Вот здесь явно заметны следы от ожогов. Вот здесь — полосы от удушения на шее. Сказали, что человек упал с кровати (кровать, кстати, сантиметров 30 от пола) и получил ожоги от батареи. Так вот, когда он получил ожоги от батареи, шел уже месяц май. Что-то мне сомнительно, чтобы в мае в колонии работали батареи.

Вот и в Красноярске аналогичная ситуация. Там Павел Новиков, каратист, гражданин Казахстана, получил многочисленные увечья, стал инвалидом — отслойка сетчатки глаз, эпилепсия в результате закрытых черепно-мозговых травм.

Все суды по экстрадиции выиграны — то есть его должны перевезти в Казахстан для отбывания наказания на родине. Но красноярский ГУФСИН до сих пор упорствует и не отправляет его назад. Парень находится в ШИЗО ИК-17 города Красноярска. Что там с ним, неизвестно. Уже два дня адвоката к нему не запускают.

РП: То есть ситуация сложилась дикая. Стараниями общественности хотя бы какие-то детали этого беспредела всплывают, и следственные органы, оперативные органы, вместо того чтобы быть благодарными нашим активистам, журналистам, подсылают к ним людей с обысками, угрожают и намекают, что от тюрьмы никому зарекаться не стоит.

А какие у вас планы на будущее? Что необходимо сделать по Копейску в ближайшее время?

ОТ: Я считаю, что к делу наконец-то должны подключиться правоохранители России — федеральных российских ведомств. Нельзя оставлять это в ведомстве следственных и прокурорских органов Челябинской области. Нужно забирать у них все дела.

Нужно подключать Федеральную службу безопасности, управление собственной безопасности ФСИН, следователей, которые образовались сейчас в Следственном комитете по расследованию этих преступлений. Нужно выжать максимум из этой ситуации.

Необходимо наказать виновных, потому что эта ситуация должна наглядно показать всем, насколько у нас развито гражданское общество, насколько у нас уважают правозащитников и насколько у нас вообще ценят человеческую жизнь.

Сейчас действительно переломный момент и для властей, и для руководства ФСИН. Вот как они сейчас поступят, так люди о них и будут думать — хорошо либо плохо. А виновных непременно нужно наказывать.

РП: Спасибо вам огромное за то, что вы сделали, за то, что есть хотя бы какой-то шанс, что в этом регионе, в этой колонии людей больше не будут мучить и убивать. Спасибо вам и держитесь!

ОТ: Спасибо.

Материал подготовили: Роман Попков, Дарья Шевченко, Виктория Романова, Нина Лебедева, Мария Пономарева, Александр Газов