Дмитрий Аграновский, адвокат Владимира Акименкова и Ярослава Белоусова
Сейчас по «болотному делу» сторона обвинения в суде представляет доказательства — видеозаписи с митинга 6 мая 2012 года. Сначала был оглашен протокол следователя об итогах просмотра этих записей. Хотя такого требования в Уголовно-процессуальном кодексе нет, но практика сложилась таким образом, что сначала оглашают протоколы, а потом уже изучают непосредственно доказательства. Зато сейчас мы видим, что протокол сильно отличается от видеозаписи, а она, в свою очередь, — от версии обвинения.
На мой взгляд, чем хорошо это дело — тут всем все видно. И люди верят не словам прокурора или адвоката, а собственным глазам и делают выводы. На видео, которое продемонстрировало обвинение, ясно, кто виноват, кто начал, кто все делал и какие действия совершили наши подзащитные.
Прокурор и судья неспроста интересовались у подсудимых, узнали ли они себя на записях. Дело в том, что по большей части видео не проводилось ни опознаний, ни портретных экспертиз. К сожалению, судья помогает прокурорам вытягивать процесс — именно она первой поинтересовалось у подсудимого Сергея Кривова, увидел ли он себя в просмотренном ролике.
Всего в деле около 60 гигабайт видеоматериалов. Сколько гособвинение решит представить суду — не знаю, как и не знаю, как долго продлится сам процесс. Нам в принципе увиденного уже достаточно.
Хочу подчеркнуть, что на записях никто из тех, кто сидит на скамье подсудимых, не делает ничего предосудительного. А вот поведение сотрудников ОМОНа точь-в-точь повторяет поведение сотрудников на Манежной площади (я в том процессе участвовал, могу сравнивать). Они не то чтобы вытесняют толпу — они ее злят, специально подогревают: наступают, побьют-побьют, отступают и снова. Это делалось, чтобы люди были заведены. Их можно таким образом провоцировать на противозаконные действия.
В целом мы довольны ходом процесса, хотя нам очень жаль, что судья Наталья Никишина не дала сказать важную вещь. Мой доверитель Владимир Акименков плохо видит изображение. Судья в понедельник посоветовала ему очки надеть, но они не помогут. У него колобома радужки, из-за этого глаз видит плохо, с затемнением. Надень очки или не надень — лучше от этого не будет. Судья же не дает даже об этом сказать ни самому Акименкову, который пытался это сделать в начале заседания, ни мне чуть позже.
Именно этим своим поведением судья отличается от многих своих коллег. Всегда, в любом процессе судья перед началом заседания спрашивает, какие заявления, ходатайства есть у участников. Здесь же все заявления о здоровье жестко отсекаются — видимо, потому, что эта тема вызвала большое внимание у прессы. Но мы все равно сделаем это заявление — не в устном, так в письменном виде.
Сейчас заседания проходят не в старом, а в новом апелляционном корпусе Мосгорсуда (в Замоскворецком, который и ведет это разбирательство, просто не нашлось подходящего зала). Единственное улучшение, которое почувствовали ребята, по сравнению с тем, что было, это увеличение помещения, где они находятся в ожидании суда. Раньше их содержали в боксах-«стаканах». Они очень узкие, даже сесть нормально сложно. А тут более просторное помещение, столик.
Однако нам стало труднее разговаривать с нашими подзащитными — беседовать через микрофоны в зале практически не получается, ничего не слышно. В то же время по закону такое общение адвоката с подзащитным должно быть конфиденциальным, а звук с микрофона в общую систему звуковую транслируется. Кроме того, здесь практически нет возможности пообщаться, хотя она должна быть в любой момент заседания и без ограничения по времени. То, что государство не может это технически исполнить, — это не наши проблемы. В результате мы общаемся с подзащитными только в изоляторах.
***
Лия Ахеджакова, народная артистка России, посетитель «болотного процесса»
Это надуманное обвинение. В том ролике, который показывали в суде, настолько все неясно, что... Я видела другие съемки, где было все ясно, как били, избивали людей, как вел себя ОМОН, провокаторов видела.
Единственное, что удалось, — я повидала ребят. Помахала им рукой, хотя тут же возник молодой человек. Перекрыл мне эту клетку, не дает мне помахать им, козью морду мне строит. За решеткой сидят одни люди, а тут в беретке и одетый в военную форму стоит совсем другой человек. И невольно думается, где берутся такие ребята, где эти резервы человеческие, откуда они берутся, откуда брались вертухаи в концлагерях? Кто бьет ни в чем не повинных людей на митингах?
Обязательно должны люди приходить на эти заседания. Тут вообще ничего не поймешь. Идет обвинение просто термоядерное. Просто надо прийти ради ребят, помахать им рукой. Надо приходить, если в тебе что-то человеческое есть.
Сейчас много христианства. Я смотрю, как вдоль реки стоят очереди по 10 километров, чтобы к кресту Андрея Первозванного прикоснуться. Идите лучше на «болотный процесс»! Вы будете большими христианами, если вы ребят пожалеете.
Больше всего меня пугает, что жители города равнодушны, а детей держат в «аквариуме».
Материал подготовили: Татьяна Рязанова, Александр Газов
Л.А. — сама наивность — из 1993-го, визжащего голосом Лии Ахеджаковой: «Рраздавиить гадинуу!!!...».
Если можно было тех, почему нельзя этих? Первородный грех «либералов» смывается кровью (баррели — по обстоятельствам).