Кировское дело возникло не потому, что Навальный центрист, как считает Акунин, а потому, что он революционер. Ведь революционная борьба —это не призывы идти на Кремль, а определение того, что является фундаментом системы, и удары по этому фундаменту.

Фигуранты «списка Магнитского» — вовсе не сошки и не мелочь. Это и есть становой хребет системы. Хребет в куда большей степени, чем Бастрыкин с Маркиным и Чайкой. Поверьте, я знаю, о ком говорю.

В работе с постболотным средним классом система инстинктивно подбирает нужные нотки. Одна нотка уже нашлась: нужно доказать, что российский феодализм отвратителен, но неизбывен; Россия — страна вечного сумрака, и вы, граждане, — часть этого сумрака.

Давайте вслед за Владимиром Маркиным, который от лица СКР дал разъяснения по статье «Новой газеты» «Москва Юрт», задумаемся над двумя вопросами: о подлинности бастующих эфэсбэшников и об оправданности освобождения чеченских полицейских из СИЗО.

В десятую годовщину начала иракской войны натовские военные говорят, что готовы начать еще одну войну — в Сирии. Как и в случае с Ираком, эта война ударит и по США, и по всему западному миру, и по России как части западного мира.

На нас гонят жуть — «болотными делами», регистрацией в съемных квартирах, штрафами за митинги, «иностранными агентами» и тому подобным. Цель одна — создать условия, неприемлемые для жизни, чтобы мы все жили в каком-нибудь другом государстве.

СМИ опасаются, что Минобразования хочет лишить студентов права на участие в протестных акциях. Конечно, хочет. Но дело не только в этом. Студентов вообще хотят превратить в сонных мух.

Вторая часть доклада «Политбюро 2.0», подготовленная политологами холдинга «Минченко консалтинг», неожиданно наделяет Владимира Путина фантастическим политическим чутьем и склонностью к революционной смелости в решениях.

Наше прошлое — никакое не прошлое. Мы живем с ним бок о бок до сих пор, увлеченно толкуем его, расшифровываем, вдохновляемся им. В этом смысле Ленин, Сталин и Николай II — такие же субъекты актуальной политики, как Навальный, Удальцов и Путин.

За полтора десятка лет офицеры Советской армии не предприняли ни одной деятельной попытки защитить либо реставрировать тот строй, которому присягали. Полковник Квачков на фоне многотысячной офицерской массы является странным и неопасным идеалистом.

Чувство исторической справедливости диктует решить вопрос с названиями городов и улиц, вернувшись к нулевому варианту: чтобы они назывались так, как их нарекли отцы-основатели. Ну и Сталинград тут должен быть исключением, подтверждающим правило.