Критика Навального в оппозиционной среде — это, как ни смешно, обсуждение его «божественной сущности», в которую многие не на шутку поверили полтора года назад. В том смысле, что в Навальном увидели Спасителя. А теперь вдруг поняли, что он человек.

Арест Урлашова расколол ярославских коммунистов, эсеры осторожно его поддерживают, ЛДПР считает мэра «предателем». И весь этот политический бардак завязан на деньгах «Гражданской платформы», которая, правда, пока старается держаться в стороне.

В беседе с «Особой буквой» политик, сотрудничавший с Урлашовым на выборах, рассказал, почему у власти не было иного выхода, кроме посадки мэра, — впервые с ельцинских времен Кремль мог потерять целый регион. Есть у Урлашова и менее влиятельные враги.

«Единая Россия» и «Народный фронт» — это политические заклинания. Вместо слова «единство», призывающего к сохранению стабильности, приходит слово «фронт», символизирующее войну. Причем войну неизбежную — слово «фронт» к ней обязывает.

Каким будет школьный курс отечественной истории в эпоху «позднего Путина»: все войны священные и отечественные, любая революция — заговор безответственных лиц. О достижениях — по максимуму, о цене достижений — мало или совсем ничего.

Вера в доброго, мудрого и в глубине души рационального Путина, готового начать спасительную перестройку — если бы, конечно, не реакционная фракция в высших эшелонах власти, — неиссякаема. Хотя она ни на чем не основана.

Почему-то в нашей политике не принято отвечать за слова. Не принято и требовать ответственности от общественных деятелей. Это, наверное, одна из причин того печального положения, что нас метает из «шоковой терапии» в «суверенную демократию».

«Никелевая война» в Прихоперье все больше напоминает локальную гражданскую войну: кровавые схватки экологов с чоповцами, работающими на УГМК, и подключение «независимой» прессы, вещающей о полезности никеля для здоровья.

Если бы у Путина был рыцарский герб, он начертал бы на нем девиз «Стабильность». Причем стабильность в первую очередь должна демонстрировать власть. Это в теории. А на практике — беспрецедентный конфликт Маркина и Суркова, читай Белого дома и Кремля.

Сила политического режима России — в самом Путине, точнее, в его образе, который годами шлифовали кремлевские пиарщики. Поэтому, когда над «национальным лидером» начинают откровенно смеяться, скрипит вся государственная конструкция.

Чтобы пчелы не кусались, США не раздували жабры, женщины определялись по запаху, сталинизм не возвращался, а борцы с коррупцией сами были кристально чистыми... Владимир Путин провел «прямую линию» массовой психотерапии.