— Коррупционные разоблачения в верхах, скандальные истории вокруг Анатолия Сердюкова и Елены Скрынник тиражируются сайтом Следственного комитета, федеральными телеканалами. Что это: аттракцион для обывателя, соскучившегося по расправам, или начало больших чисток в элитах?
Главный вопрос, на мой взгляд, в другом, и на него нет ответа. Насколько вся эта кампания действительно начата и управляется сверху — попросту сказать, Путиным? Или эта кампания ведется помимо него. То есть он, конечно, знает, но может не поспевать за событиями.
Да, он снял Сердюкова указом, но там непонятная ситуация. Ведь до этого он не хотел его снимать. Первая реакция Владимира Путина была, когда Сердюкова застали в этой 13-комнатной квартире, чтобы не снимать. Что его побудило все же снять Сердюкова? Непонятно.
Очень важно: любая антикоррупционная кампания в стране, которая претендует на то, что она демократическая, — а все наши руководители говорят, что, хоть и не полностью, не созревшая, но все-таки наша страна с признаками демократии (как есть вузы с признаками неэффективности, так и Россия — страна с признаками демократии), — так вот в условиях такой страны, такого общества все должно быть ясно и понятно.
Если чиновник проворовался, то независимыми органами, следствием, прокуратурой той же, которая в стране с признаками демократии, формально говоря, отделена от правительства и даже от президента (президент не возглавляет прокуратуру, а генпрокурор назначается Советом Федерации), возбуждается дело, начинается расследование, причем это делается, как правило, публично. При этом, естественно, по нормальной процедуре, если подозрения существенные, то чиновник отстраняется, хотя бы на время, от своих обязанностей. Но главное, что все это происходит публично.
В конечном счете расследование доходит до суда, где признается, что человек виноват или его оправдывают. Соответственно, человек подает в отставку либо сам, не дожидаясь какого-то вердикта, либо уже президент его отправляет в отставку, видя, что там уже много чего накопилось.
Это все происходит на глазах общества, и это понятно, понятен алгоритм действия. Причем даже президент в демократической стране, что хоть и маловероятно, может инициировать такого рода процесс, если вдруг он что-то узнал, ему сообщили.
У нас же мы этого абсолютно ничего не видим. Абсолютно. И непонятно, Сердюков ушел в отставку потому, что этого Путин захотел, или потому, что он был вынужден отправить его в отставку. В какой степени Сердюков виноват, ведется ли в отношении него дело или он только свидетель? Притом что, судя по каким-то косвенным признакам, учитывая, что люди, которые его окружали, находятся в том числе в положении обвиняемых, подследственных, то там какое-то его участие, хотя бы косвенное, должно быть.
В отношении Елены Скрынник тоже непонятная ситуация. Она работала министром еще не так давно, работала с Путиным очень близко (он был премьер-министром, она — министром сельского хозяйства), причем не один год. Получается ситуация такая, что вдруг чего-то такое вскрылось, правда это или неправда, никто не знает. Прошла по телевидению информация, что Скрынник к чему-то причастна, — она все опровергает.
Снова нет нормального процесса, процесса выявления всех обстоятельств. Сейчас должна была бы начаться, естественно, прокурорская проверка в отношении госпожи Скрынник во времена ее деятельности в «Росагролизинге» или еще чего-то. Вся информация должна регулярно сообщаться общественности и прочее.
Наша реальная ситуация не имеет признаков демократии. Телеканалы (НТВ, РЕН ТВ) озвучивают информацию Они пусть и частные, но мы же прекрасно знаем, что телеканалы находятся под контролем финансовых групп и просто под прямым контролем Администрации президента. И снова же вопрос: это сделано помимо Путина или же по его прямому указанию, никто этого не понимает.
— А чем опасна для власти или конкретно Путина ситуация всеобщего непонимания происходящего?
Такая ситуация самая опасная как раз для Владимира Путина. Потому что эта непроясненность многих людей сейчас склоняет против Путина. Это рейтинги начали показывать. Они сначала немножко выросли, когда началась эта антикоррупционная кампания — вроде как борется человек с коррупцией. Но потом рейтинги пошли вниз, как показывают социологические оценки.
Почему? Потому что люди начинают задаваться следующим вопросом. Да, ты молодец, дал согласие или не препятствовал разоблачениям, но эти люди работали с тобой все эти годы. Получается, если ты не знал, что они делают, или не знал, что они делали до (как Скрынник), то выходит, окружающие тебя службы работают плохо, раз тебе не сказали, или не осведомлены, что маловероятно. Все материалы, конечно, давно имеются.
А если ты знал, то как же держал этих людей? Как Сергей Иванов сказал, что два года знал о коррупции в ГЛОНАСС, но типа чего-то там ждал. Если Владимир Владимирович тоже знал, допустим, про Сердюкова, но чего-то там ждал, то возникает вопрос, почему ждал, когда человек занимался или покрывал махинации на миллиарды рублей?
То же самое, кстати, по АТЭС. Это личный проект Владимира Владимировича. Он же его инициировал, пробивал и лично интересовался, и, конечно же, ему докладывали. А если не докладывали о злоупотреблениях, которые только начали вскрываться, то это означает, что некачественная система управления, некачественный менеджмент у Путина.
В любом случае это ему в минус. Вот в чем дело и вся суть этой ситуации. Поэтому мне кажется, что Путин не будет масштабы этого расширять. Это не перерастет в какую-то действительно массированную кампанию, если только не инициировано кем-то помимо путинской воли. Это возможный вариант.
Можно предположить, что кто-то каким-то образом выбрасывает компромат, нагнетает ситуацию вокруг отдельных лиц, для того чтобы Путина поставить в очень сложное положение. Ему приходится выбирать: продолжать этого человека покрывать и говорить, что нет, все нормально, или он вынужден его увольнять под давлением каких-то внешних воздействий, чего Путин, в общем, не любит.
Вот такая конспирология вокруг всего этого, которая отношения к борьбе с коррупцией никакого не имеет. То, что мы сейчас видим, — это никакая не борьба с коррупцией. Это, видимо, как я предполагаю, какие-то внутренние конфликты в узком кругу наверху, которые, в частности, выражаются в отдельных эксцессах. Интересы там разные, но внутри окружения Путина есть какие-то определенные трения, которые выбрасывают иногда наружу, типа Сердюкова, Скрынник и так далее. Настоящая борьба с коррупцией по-другому ведется, это очевидно.
— Насколько российский обыватель рад такому развитию событий, якобы борьбе с коррупцией именно в такой форме? Есть ли у общества серьезный запрос на «отрубленные головы» высокопоставленных вельмож или же гражданам важнее и ближе борьба с коррупцией на низовом уровне: среди местных чиновников, полицейских, в системе здравоохранения и образования?
Есть борьба с коррупцией показательная, когда действительно выбрасываются на штыки какие-то отдельные люди. Еще со времен стрельцов, когда Петр I был мальчиком и видел, как неугодных бояр выбрасывали и их тут же стрельцы разрывали на куски, почему он потом и отомстил им.
Да, такой вариант народ, в принципе, поддержит. Потому что люди думают, что все высокопоставленные чиновники, что бы о них ни говорили, все равно воруют. Люди в этом убеждены — такая презумпция виновности любого чиновника, особенно высших чиновников. В этом плане, конечно, это будет довольно популярный жест.
Но, повторяю, это же бьет по инициатору, по Путину. Потому что возникает вопрос: а куда ты смотрел-то вообще? Поэтому я не думаю, что это будет каким-то массовым явлением.
Безусловно, у людей есть запрос, нормальный запрос на то, чтобы бороться с коррупцией и на бытовом уровне, которая у нас просто стала системной. Но с системной коррупцией можно бороться только системными мерами, а не просто «отрубанием голов» каким-то отдельным чиновникам. Это известные способы, они сто двадцать раз описаны были в качестве рекомендаций тому же Путину и Медведеву.
— В последних коррупционных историях настойчиво выдвигаются на первый план скандальные нюансы: «амазонки Сердюкова», любовные связи, семейные драмы, детали роскошного быта властных женщин (квартиры, картины, дорогие сумки). Сам факт того, что главными героинями последних разоблачений являются в основном женщины, придает происходящему пикантность, приковывает дополнительный интерес.
Такой скандальный, порою в духе «Дома-2», стиль подачи информации — это случайность или же намеренная тактика? Какова ее цель, именно такой подачи информации? Вызвать у зрителя чувство неприязни и возмущение?
Не является ли увод этих историй в скандальную, чернушную сторону попыткой закрыть глаза обществу на системный, всеобъемлющий характер коррупции?
Возможно. У меня две версии, как я уже сказал. Версия, что все случайно, то есть совпало так. А вторая версия, что да, кто-то эту кампанию изнутри элиты раздувает. Люди, которые все это инсценируют, преследуют личные цели. Безусловно, это не Путин. Ему это крайне невыгодно. А эти люди, конечно, педалируют именно дачи во Франции, 13-комнатные квартиры, которые стали уже таким хэштегом в отношении этого дела. По крайней мере если это получилось случайно, то надо отметить, что эффект от этого очень мощный. Причем эффект разрушительный для власти.
Одно дело, когда поймали чиновника, который путем каких-то махинаций куда-то увел миллионы долларов. К этому люди, в общем, привыкли. Ну, по крайней мере это еще не предел их терпения. А вот когда народ узнает, что госпожа Васильева живет в 13-комнатной квартире и нашли у нее чемодан драгоценностей, — от этого народ содрогается, конечно.
Если это не инсценировано специально, а так сложилось случайно, то это сильно придает делу очень неприятный душок. И он неприятен для Путина. Но обратите внимание, что он публично нигде не говорит о борьбе с коррупцией. Президент не объявил, что мы, мол, начинаем системную борьбу и тому подобное. Нет, он молчит. Поэтому создается ощущение, что ситуация немножко, скажем так, не идет по его сценарию.
— Распространенное мнение: если начать судить и сажать чиновников федерального калибра, то коррупционеры рангом поменьше будут напуганы и сбавят обороты своей преступной деятельности. Так ли это? Не получится ли наоборот, когда нижестоящие коррупционеры в свете новых рисков лишь поднимут ставки и увеличат размеры откатов — как компенсации за возросшие риски?
И так, и так. Это все зависит от конкретной ситуации в каждом ведомстве. Здесь никакого универсального рецепта нет. Но это возможно и параллельно абсолютно.
— Елена Скрынник ведет себя странно: дает интервью телекомпании РЕН, в котором настаивает на своей невиновности, показывает маленьких детей, пускает слезу при упоминании о России, из которой не уедет никогда. Более того: говорит опасную фразу «А судьи кто?» Этот стиль поведения отличается от принятого в путинской системе стиля: переносить невзгоды вне публичного поля, а если и отбиваться — то тоже вне публичного поля.
С чем связано такое поведение Скрынник? Это паническая попытка обратиться через телеэфир к Путину напрямую, в смысле «Не виноватая я!», или, напротив, дать понять: «У меня есть зубы, я буду отбиваться»?
Я не могу судить о ее виновности. Не могу сказать о каких-то личных мотивациях Скрынник. Но если она действительно честный человек и в ее действиях ничего преступного нет, то, конечно, ее действия абсолютно искренни. Действительно, на нее льют грязь. Ну, это все надо расследовать. Она сказала, что подает в суд. Хорошо, суд должен все это посмотреть, и все обвинения должны быть с нее сняты — или, наоборот, это должно быть подтверждено.
Пока ее реакция, конечно, достаточно возмущенная, и похоже на то, что она уверена в своей правоте. Но я же не следователь и не судья, и понятия не имею, как это происходит.
Поэтому, еще раз говорю, если бы такую операцию «чистые руки» планировал Путин, то, думаю, Скрынник бы он не выбрал в качестве объекта, потому что у нее есть куча смягчающих обстоятельств. Когда она была министром, за ней ничего не числится. Ее обвиняют за то, что происходило, когда она была в «Росагролизинге». Кроме того, у нее маленькие дети, к тому же она вернулась в Россию. Она же могла бы скрываться во Франции, это было бы косвенное признание вины.
Так что выбрать объект для такого рода действий можно было бы элементарно. Намного более удобный, который бесспорно виноват. Материалы там есть на многих наверняка. Поэтому и возникает ощущение, что со Скрынник это не инициатива Путина. А может, и все в целом не его инициатива, поскольку именно ему это очень неприятно.
— За годы правления Путина неоднократно было демонстрировано главное правило кадровой политики: «Друзьям все, а врагам — закон». А также принято считать, что Путин «своих не сдает». Истории с Сердюковым и Скрынник свидетельствуют о том, что все происходит за спиной президента? Или Путин все-таки начал сдавать своих?
Это можно только предполагать. Я хочу все-таки рано или поздно дождаться, когда Путин об этом скажет. Причем не в абстрактном виде о борьбе с коррупцией (что он раньше говорил не один раз), а как-то отнесется к этому более конкретно.
Посмотрим, послушаем его послание. Хотя не думаю, что в послании он будет об этом говорить, все же другой жанр. Пресс-конференция будет числа 20 декабря. Думаю, что повод должен быть.
— Если действительно полетят конкретные головы, не окажет ли это деморализующего воздействия на элиты? Не начнут ли элиты саботаж Кремля, если поймут, что любой человек может быть сдан в угоду политическому моменту? На кого тогда будет опираться Путин?
Вообще-то, конечно, на среду элиты это наводит определенную панику, потому что это оценивается как изменение правил игры. А как же круговая порука и «своих не сдают»?
Снова возникает вопрос: насколько это инициировано Путиным или делается против его воли? Вот в чем проблема. Это самый главный вопрос, на который ответа нет.
Материал подготовили: Елена Николаева, Роман Попков, Александр Газов
Комментарии