Глубина мирового финансового кризиса недооценивается, так как аналитики, рассматривая кратко- и среднесрочные тенденции, игнорируют его фундаментальные причины.
    После победы над Советским Союзом в «холодной войне» развитые страны перекроили мир в интересах своих транснациональных корпораций слишком эгоистично, лишив свыше половины человечества возможности нормального развития. Это не только вызвало глобальную напряженность, терроризм и миграцию, но и ограничило рынки сбыта самих развитых стран, на всех парах «влетевших» в кризис перепроизводства (усугубленный злоупотреблением монопольным положением со стороны глобальных корпораций).
    Стимулирование сбыта кредитованием неразвитого мира стало лишь временным подспорьем и вызвало в 1997-1999 годах кризис долгов, эхом которого стал крах «новой экономики» США в 2000 году. США вытащили себя (и всю мировую экономику, стержнем которой они являются) из начинавшейся в 2001 году депрессии двумя стратегиями.
    Первая — «экспорт нестабильности», подрывающей конкурентов и вынуждающей их капиталы и интеллект бежать в «тихую гавань» — США. Рост нестабильности в мире оправдывает рост военных расходов в самих США, взамен рынка стимулирующих экономику и технологии («военное кейнсианство», эффективно применявшееся Рейганом).
    Реализованная в 1999 году в Югославии против еврозоны, эта стратегия исчерпала себя уже в Ираке. События же в Пакистане свидетельствуют о ее вырождении в контрпродуктивный для экономического развития США «экспорт хаоса»: США даже не пытаются контролировать дестабилизируемые ими территории, став катализатором глобального военно-политического кризиса.
    Второй стратегией поддержки экономики США была «накачка» рынка безвозвратных ипотечных кредитов (бывшая и формой социальной помощи). Созданный ею финансовый пузырь начал ползти по швам еще летом 2006 года, но многоуровневость финансовой инфраструктуры США привела не к мгновенному краху, но к длительной агонии, перешедшей в открытую форму только сейчас.
    Таким образом, сейчас проблема не столько в нехватке ликвидности и не в кризисе долгов, сколько в отсутствии источника экономического роста США, а с ними — и всей мировой экономики (так как зависимость Китая от экспорта в США остается критической, несмотря на все усилия по развитию внутреннего рынка).
    Даже оздоровление финансов США еще не решит проблему, так как не смягчит кризис перепроизводства продукции глобальных монополий, усугубляемый экспансией дешевой продукции Китая, и не создаст качественно новый экономический двигатель взамен разрушившихся.
    Это означает, что из сегодняшнего кризиса мировая экономика выйдет (когда это произойдет) не в восстановление, но в депрессию, длительную и достаточно тяжелую.
    Хотя Китай принял принципиальное решение о поддержке доллара (для сохранения своего экспорта в США), меры американского правительства по спасению финансовой системы США могут привести к росту бюджетного дефицита в 2009 финансовом году до 700 млрд.долл. (в 2008 финансовом году, закончившемся 30 сентября, он составил 454,8 млрд.долл., или 3,2% ВВП; в 2007 году — 162 млрд.; прошлый рекорд — 413 млрд.долл. — был поставлен в 2004 году).
    Существенно усугубляет ситуацию и кардинальное изменение положения США. На протяжении всего времени после уничтожения Советского Союза они сохраняли свое положение сверхдержавы — страны, осуществляющей военно-политическую защиту своих союзников и за это получающей не только выгоды технологического лидерства (так как военные расходы — наиболее эффективный способ стимулирования технологического прогресса), но и существенные коммерческие уступки со стороны своих союзников.
    Главной из этих уступок было согласие на выполнение США функций глобального регулятора (среди прочего с этим было неразрывно связано и перекачивание в них ресурсов всего мира при помощи практически неограниченной эмиссии доллара, выполняющего функции мировой резервной валюты). Хотя после исчезновения сдерживающей силы в лице Советского Союза противоречие между интересами США как регулятора наиболее значимых глобальных рынков и их же интересами как ключевого участника этих рынков вышло на поверхность и приобрело совершенно неприемлемую для нормального развития мира остроту, США сохраняли свое положение. Сначала это происходило благодаря инерции, а с конца 90-х годов, когда эта инерция иссякла, за счет конструирования ими различных глобальных врагов, от которых они якобы защищали «мировое сообщество», то есть Запад.
    Однако, как говорили Линкольн и Ф.Д.Рузвельт, «можно все время обманывать некоторых и некоторое время всех, но обманывать все время и всех невозможно».
    С одной стороны, искусственность новых внешних врагов Запада, назначение которых производилось почти исключительно для оправдания сохранения американского лидерства, в конце концов стала явной даже для союзников США (что выразилось, в частности, в неприятии Евросоюзом их агрессивных устремлений в отношении Ирана и отсутствии единодушной поддержки этих устремлений в отношении КНДР). С другой, вся мировая экономика подточена разрушительным эгоизмом — причем не столько Запада как ее основного выгодоприобретателя, сколько в первую очередь США как ее непосредственного организатора и регулятора.
    В результате США утратили основу всякого лидерства — моральный авторитет. Эгоистическая неспособность переструктурировать созданную ими систему (ибо это неминуемо ограничило бы их интересы ради общего блага) привела к утрате и интеллектуального лидерства.
    В ситуации, когда либерализованный рынок исчерпал себя, США упрямо держались за либеральные догмы, забыв слова величайшего из своих президентов, Ф.Д.Рузвельта о том, что капитализм — исключительно устойчивая система, разрушить которую может только свобода действий самих капиталистов. Эта бесспорная истина была сначала забыта, а потом и отвергнута США не столько из-за религиозной индоктринированности их элиты, сколько из-за коммерческой выгодности для них самых безумных догм либерального фундаментализма.
    В результате стратегическая инициатива перехвачена Евросоюзом (весьма кстати возглавляемым наиболее независимым от США его членом — Францией), и именно президент родины «дирижизма» (доктрины тщательного государственного регулирования) — Франции — провозгласил конец эпохи «свободного рынка» и исчерпанность самой этой идеи.
    Если победа над Бушем Саркози, сумевшего создать себе ореол европейца, впервые после Второй Мировой войны урегулировавшего серьезный конфликт (России и Грузии) без всякого участия США, еще могла восприниматься как случайность, то лидерство Евросоюза в указании на необходимость создания нового глобального финансового порядка уже совершенно явно выражает качественное ослабление США, утративших способность к инициированию необходимых стратегических изменений.
    И причина этого — не столько естественная в предвыборный период дезорганизация управления, сколько органическая неспособность США поступиться даже малой частью текущих интересов ради урегулирования своих же собственных стратегических проблем. Этот поистине самоубийственный эгоизм буквально выталкивает на авансцену мирового развития новых участников — Евросоюз, Китай и, если у нашего руководства хватит интеллекта, Россию, и кладет конец Pax Americana.
    Понятно, что создать «с чистого листа» качественно новую экономическую систему, совсем новый аналог Бреттон-Вудских соглашений «для XXI века», не удастся, — но наиболее насущные изменения, сформулированные еще в ходе кризиса 1997-1999 годов, скорее всего, будут реализованы, что будет означать слом всего мирового порядка, сложившегося еще во второй половине 40-х годов. В частности, вполне реализуемо:

    Финансовый кризис — лишь выражение грандиозного, комплексного перелома всего мироустройства, сопоставимого по своим масштабам с Реформацией (в ходе которой сформировалась современная система организации общества, основанная на государстве).
    Относительное равновесие будет достигнуто (и то, скорее всего, временно) восстановлением биполярной системы (США будет играть роль сходящего со сцены СССР, а Китай — крепнущих, несмотря на внутренние кризисы, США) в политике и поливалютной — в экономике (каждая валютная зона будет иметь свою резервную валюту). Последнее накладывает на Россию прямую обязанность форсированного перехода к экспорту сырья и вооружений за рубли и создания «рублевой зоны».
    Но путь к этому равновесию лежит через хаос в политике и депрессию в экономике — может быть, и не Великую, но длительную и болезненную (не стоит забывать, что США преодолели Великую депрессию лишь благодаря Второй мировой войне).


Продолжение следует