Сапог этот подковали ещё Дж. Кейнс с Ф.Рузвельтом, когда боролись с Великой депрессией. Оставив в стороне излишне тонкие нюансы тех времён вкупе с чрезвычайно запутанными теоретическими объяснениями Кейнса, несложно выявить, во-первых общие черты, во-вторых, особенности нынешней ситуации, которые требуют доработки «сапога». Сразу же заметим, что в силу особенностей существующей финансовой системы, одним из столпов которой является наличие мировых валют, нынешний кризис лечится только из США. Рублёвая финансовая система, увы, является, «существом» зависимым, как консервная банка, привязанная к бамперу ФРС — во главе угла банальные цены на нефть.
    Достаточно распространённая версия истоков кризиса такая: рухнули ипотечные бумаги ==>> банковские активы обесценились ==>> в банках возник кризис ликвидности, который перекинулся на реальный сектор. Об ошибочности (неполноценности) «ипотечной» версии можно судить хотя бы по результатам лечения. Попытка ФРС влить деньги в банковскую систему ни к чему не приводит — в реальный сектор они не идут. Любопытно, что также пытались лечить кризис 1929 г. до Рузвельта (заметим, тогда не было «вселенской» ипотеки, как и не было её во всех рецессиях, которые регулярно наведываются в США, как к себе домой, с ХIХ в.) — ФРС закачивала деньги в банки. В результате дело закончилось депрессией. Просто понимаемая разница между депрессией и рецессией — в наличии банковской паники. Это — сложившийся термин, хотя паника возникает изначально у вкладчиков, которые бегут вынимать свои деньги из банков, так как часть этих банков обанкротилась. В результате в банках остаётся «нарисованная» денежная масса (записи о депозитах, об обязательствах банков), а «собственно-деньги» переходят в наличную форму, и банковская система парализуется.
    Ещё одна версия — «бюрократическая». Она очень популярна «в среде G8», которая ждёт вступления на пост Б. Обамы, чтобы осчастливить мир «новым Бреттон-Вудом». Одна из основных идей, если излагать её простым языком — во всём виноваты банки, поэтому над ними нужно усилить и национальный и наднациональный контроль. Виноваты они в том, что: а) во время экономического подъёма раздают деньги направо и налево; б) во время экономического спада не дают в реальный сектор даже того количества денег, которое действительно нужно. В некоторой степени эта идея — более продвинутая. Она, пусть подспудно, переносит акцент проблемы с отдельно взятого рынка жилого строительства на взаимоотношения «банки — реальный сектор» вообще. Однако указание главного вредителя больше похоже на поиски стрелочника, что проверяется простым вопросом: потом — это потом, а как они сейчас собираются выходить из кризиса? Получается, что точно так же — накачивая кредиты в банки — только попутно ещё и заставляя их кредитовать через «не хочу». Если предположить, что мы имеем дело не с массовым саботажем со стороны банков (поиски всепланетной мафии, тайно управляющей всем и вся — любимое занятие землян), а просто с экономическими законами, то станет очевидно, что подобный «волюнтаризм» сделает депрессию ближе. При экономических размышлениях о том, почему банки не кредитуют реальный сектор, несложно выйти на единственную причину (напомним, что речь идёт о долларах, которые растут, а не о рублях, которые падают, и банкам нет смысла держать «доллары в долларах» — сами по себе они не вырастут, а их нужно отдавать с процентами) — они боятся того, что кредит из реального сектора им не вернут. Во время экономического спада, когда продажи в реальном секторе «стоят», а активы компаний заложены-перезаложены, эти опасения очень, очень и очень реальны. Тогда, помимо потока обвинений («банковская мафия пустила на ветер деньги налогоплательщиков»), могут начаться и банкротства банков — то, что отделяет рецессию от депрессии. Полезно отдавать себе отчёт, что государственная гарантия вкладов выполняет в основном психологическую задачу — успокоить людей. Если люди начнут всё-таки вынимать деньги из банков, экономику эти гарантии спасут также, как горчичник при падении с небоскрёба. Если это показалось красным словцом, можно сходить на сайт ФРС и сопоставить величины «собственно-долларов» и долларовой денежной массы.
    Самое, извините, забавное, что все эти страсти разрешаются несложным образом. А вливания ФРС в банковский сектор — не только лишние, но и вредные. Если копнуть глубоко, то ФРС — это рудимент. Сами чиновники ФРС не виноваты — они работают по заданным правилам игры. Вот есть такая система — система кредитной эмиссии денег («собственно-денег»; просьба не путать с размножением — мультипликацией — денежной массы коммерческими банками, которое происходит при последовательной выдаче в кредит «собственно-денег»). Её можно представить, как воздушный шарик, «надуваемый» ФРС. Есть ситуация — денежное сжатие в реальном и банковском секторах (уменьшение «ликвидности»). Вполне естественная реакция ФРС — закачивать деньги «внутрь шарика». Не работает.
    Вообще говоря, мировой экономике надо переходить к прямой эмиссии (правообладатель новых денег — государство, а не Центробанк, и деньги поступают в экономику без кредитных обязательств). Самым известным экономистом, работавшим примерно в этом направлении, был М. Фридмен. Но он не справился с расчётом денежной эмиссии (по понятным и сугубо теоретическим причинам, которыми мы не будем сейчас перегружать текст). Это — если глубоко. Поскольку статья акцентирована на то, что есть, а не на то, что будет, мы вскоре вернёмся к поиску выхода в рамках существующей, капиталистической финансовой системы (КФС).
    Перед этим заметим, что употребление термина «капиталистическая» не означает подспудно, что автор — сторонник возврата к социализму. Это — констатация факта. Капитализм — лишь один из этапов в рамках развития рыночной экономики и отнюдь не конечная станция. Таковой должен стать Рынок совершенной конкуренции. На наш взгляд, по степени конкуренции между участниками рынка и отстранённости государства от неё (особенно на рынке банковских кредитов) «Рынок» будет ощутимо более правым, чем капитализм. А по стабильности и дешевизне финансовой системы будет иметь больше сходства не с крайне нестабильной и дорогой КФС (примерно половина всего денежного оборота приходится на обслуживание самой системы), а с финансовой системой, разработанной советскими экономистами. Дешевле и стабильнее финансовой системы за последние века просто не было. В этом, к слову, одна из причин живучести социализма, несмотря на очевидно большую бережливость и гибкость частного управления средствами производства. И отказ от дешёвой, стабильной и независимой финансовой системы — основная причина того, что Россия откатилась в третий мир, согласившись на роль «консервной банки» в КФС. И во многом ускоренное копирование КФС вместо, как это сделал Китай, ускоренного развития реального сектора с частным управлением, привело к образованию уродливого сочетания плохо управляемой крупной частной собственности с плохо управляемыми государственными монополиями.
    Реальный сектор — ключевой сектор экономики (экономика — это система воспроизводства потребляемой собственности, необходимой для расширенного воспроизводства популяции homo sapiens; деньги — это важный вид собственности, средства обращения, обслуживающий воспроизводство потребляемой собственности). В условиях любой, самой замечательной, финансовой системы в реальном секторе существует подъём-перегрев-спад. Этакая синусоида. В условиях Рынка совершенной конкуренции эта синусоида должна быть достаточно плавной, с мягкой девальвацией независимой денежной единицы по достижении точки перегрева, и практически мгновенным выходом из спада. Главные особенности современной КФС — игровой рынок, кредитная эмиссия ЦБ (ФРС), существование мировых валют. Они резко увеличивают амплитуду цикла, превращают мягкий перегрев в кризис перепроизводства с длительным выходом и распространяют кризис до размера общемирового.
    Что делать американцам? Мы обсуждали прямую эмиссию по той простой причине, что именно таким способом Ф. Рузвельт вылечил США от Великой Депрессии, предварительно выслушав английского экономиста Дж. Кейнса в 1934 г. Забавно, что после этого разговора стороны остались недовольны друг другом, выразив в частных беседах сомнения в достаточном интеллектуальном уровне собеседника. Так или иначе, Рузвельт собрал, извините, всех «бомжей» и отправил на работу, заплатив за построенные вкривь и вкось дороги (их потом переделывали специалисты) хрустящими долларами. А Кейнс вывел свою знаменитую «Теорию занятости…». Но дело здесь не в «занятости», которая является лишь одним из практических инструментов решения проблемы, да и просто благообразным словом, которое можно вынести на флаг новой теории. Строго говоря, с экономической точки зрения деньги можно было в той ситуации — резкого обезденеживания, «обезвоживания» американской экономики — просто раздать (разумеется, дать заработать — политически точнее). Важно было раздать их бедным — и опять-таки, исходя из сугубо прагматических позиций, а не из каких-либо других. Бедные люди практически все эти деньги понесли в магазин, а не только часть, как если бы эти деньги попали к более обеспеченным. Соответственно, заработал рынок товаров конечного пользования, а затем и весь реальный сектор, активы которого стали восстанавливаться и он снова «подружился» с банковским сектором. Именно в такой последовательности: сначала — лечение реального сектора, потом — банковского. Кстати, перед этими событиями ФРС несколько лет пыталась отдельно вылечить банковский сектор, вливая в него кредиты, и, разумеется, без особого эффекта. Как и сейчас. Любопытно также, что Рузвельт, который предпринимал множество различных шагов, был, возможно, до конца неуверен в том, что именно помогло. Поэтому спустя некоторое время он исключил кейнсианское распределение из управленческого набора. Экономика опять встала. Тогда Кейнс в 1937 г. опять дал схожий совет. И опять «заработало».
    В том же направлении американскому государству нужно действовать и сейчас — занять деньги (опосредованно) у ФРС и, уже очищенные от кредитных обязательств (государство принимает долги на себя), раздать их без лишних посредников тем небогатым людям, которые пойдут с ними в магазин. В какую красивую обёртку завернуть эту раздачу денег — проблема больше внутриполитическая, чем экономическая. Обама «завернул» раздачу в налоговые вычеты — в основном для небогатых семей и небогатых пенсионеров. Предвыборные обещания не совсем то же самое, что законодательный акт, поэтому предположим, что сумма в итоге составит от 100 до 200 млрд долларов в год. Много это или мало для выхода мировой экономики из рецессии? Мало. Для сравнения: администрация Буша запланировала кредитные вливания и прямую помощь банковскому и игровому секторам, пострадавшим от обесценения ипотечных ценных бумаг, на сумму 700 млрд. долларов. Т.е., по-прежнему американцы пытаются вылечить экономику в основном «сверху». Возникает вопросы: «Почему они так делают?» и «Как к этому относиться?»
    Сейчас доллар США — мировая валюта. А в 30-х гг. прошлого века он таковой ещё не был. Да, тогда выход США из депрессии тоже был важен для всей мировой экономики, но немного по другим причинам — США были не просто самой крупной экономикой мира, но были при этом и самодостаточной экономикой с высоким удельным весом промышленности. Поэтому то, что Рузвельт спасал прежде всего экономику США, было правильно во всех отношениях. Сейчас упала не только доля США в мировом ВВП, но и вес США как «мастерской мира» — промышленное производство вынесено в «третий мир». Лидерство США обусловлено уже не собственной самодостаточностью, а статусом доллара как мировой валюты № 1, который обслуживает порядка 75-85 % мирового внешнеторгового оборота (ведущей резервной валютой — валютой для хранения — доллар является потому, что является мировой валютой — валютой для международной торговли, а не наоборот). Поэтому долларовое сжатие в реальном секторе сейчас является центральной проблемой всей мировой экономики. Поэтому спасение местной промышленности США (например, расшивка долгов в строительстве жилья) или понижение налогов для компаний США — важные пункты действий администрации Буша — не совсем то, что надо для мировой экономики. Нельзя даже сказать, что для мировой экономики от таких действий «не жарко, не холодно». Эти действия скорее вредны — просто потому, что «на всё долларов не хватит». Для мировой экономики нужно, чтобы небогатые жители США получили доллары, выведенные из «шарика» кредитной эмиссии ФРС, пошли с ними «в магазин», и доллары — через покупку американцами импортных товаров — потекли в мировой международный оборот. Т.е. ровно так же, как это было сделано при выходе из Великой Депрессии, только тогда это вывело из депрессии американскую промышленность, а теперь стоит задача вывести из рецессии мировую.
    Если американцы так не сделают, замкнувшись в собственном мирке, то тактически, кстати, они не так сильно проиграют, как при Великой Депрессии — вместе с выносом промышленности в «третий мир» вынесена и серьёзная часть ответственности за происходящее. Но стратегически они поставят под сомнение роль США как регулятора мировой экономики, что ускорит потерю долларом США статуса мировой валюты. Но и если они так сделают, тоже возникнут вопросы — от простых до сложных.
    А не глуповато ли выглядит, когда, чтобы весь мир мог работать, некий привилегированный народ должен получить деньги просто так и потратить их на свои нужды? Такова реальная ситуация в условиях КФС. Либо американцы много тратят, и рецессия заканчивается, либо они тратят мало, и мы все мучаемся. Просто ситуацию можно описать в щадящем для поклонников КФС режиме, с разнообразными экивоками, а можно — так как есть, без «обёртки», выложив только суть.
    Для серьёзного увеличения расходов, скорее всего, потребуется увеличить дефицит госбюджета США, что может привести к девальвации доллара. Это действительно так, однако полезно остановиться на некоторых малоизвестных акцентах. Например, не все знают, что американцы осознанно идут на большие военные расходы, рассматривая их как часть описываемого «кейнсианского распределения» (прямой эмиссии). В какой-то степени это действительно так, но не в условиях рецессии. ВПК — достаточно дорогой посредник. Чем более капиталоёмкий проект, тем выше оплата работников, занятых в нём, тем меньшая часть денег попадёт «в магазины», и тем медленнее это произойдёт. Т.е. перераспределение, пусть временное, части военных расходов «в пользу бедных» (или каких-либо других такого же плана) может дать больший антикризисный эффект без залезания в долги.
    Дефицит. Все знают, что США ухитряются жить с немалым дефицитом госбюджета, но не все точно понимают — почему. Та же российская или китайская экономика может себе позволить дефицит бюджета, только насобирав предварительно резервы, и то — не такой большой дефицит, и то — недолго. Иначе игра с гособлигациями неминуемо приведёт к резкому обрушению «деревянной» денежной единицы, как это случилось с игрой в ГКО. Суть всё в том же статусе мировой валюты. Дефицит госбюджета США в значительной степени … не является дефицитом с экономической точки зрения. Экономика и «бухгалтерия» — не совсем одно и то же. «Бухгалтеры» должны считать, как написано в государственном законе, а экономические законы — объективны. В КФС правообладателем новых денег является Центробанк, а не государство. Поэтому и возникает парадокс в данном случае — существенная часть занимаемых государством США новых долларов, используемых для кейнсианского распределения, на самом деле экономически обеспечена растущим мировым товарооборотом (в той его части, где для платежей используются доллары). Этот парадокс в основном исчезнет, если США перейдут законодательно к прямой эмиссии. А полностью он исчезнет, когда мировая экономика перейдёт к равноправию всех денежных единиц. Технологически отказаться от наделения каких-либо валют статусом мировых (региональных) можно хоть завтра — для этого достаточно того программного обеспечения, которое используют биржи. Однако целесообразно это делать только при стабилизации денежных масс — после перехода к прямой эмиссии и радикального реформирования рынка ценных бумаг с ликвидацией его игровой части. Собственно, при желании всех стран (или какой-то группы) это тоже можно сделать «завтра».
    Другими словами, при согласованной прямой эмиссии (при его нынешнем прообразе — кейнсианском распределении) обоих мировых валют (в предположении, что к доллару США и евро в ближайшее время не присоединится третья) ничего страшного сами по себе дефициты госбюджетов стран-эмитентов не несут. Поскольку большинство остальных валют мира прямо или косвенно привязаны к мировым, то вся «валютная змея» просто упадёт по отношению к основным товарам (нефти и драгметаллам прежде всего) примерно до «довоенного» уровня. Вряд ли больше, хотя точнее трудно, разумеется, сказать. А собственно девальвация (падение цены одной валюты по отношению к цене другой) будет проявляться либо несильно, либо локальными всплесками.
    Возможно, наиболее значимым является опасение за надёжность облигаций Казначейства США. Возможно, хотя и не факт. Во-первых, экстремальное лечение будет продолжаться ограниченное количество времени, и все это будут понимать — для сравнения, в недавнем прошлом, когда золото и нефть росли, ничего апокалипсического с бондами не случилось. Во-вторых, если это, конечно, «успокоит», при полной или значительной потере долларом статуса мировой валюты, которая весьма вероятна при неспособности США энергично вылечить мировую экономику от рецессии, облигации США упадут со скоростью звука. Зависимость именно такая — эти облигации являются признанным активом потому, что доллар США является мировой валютой. 
    Ещё одно замечание. Существует ещё одна особенность современной экономики по сравнению с экономикой середины ХХ в. От неё лучше избавиться при любом типе финансовой системы. Это — потребительское кредитование, одной из разновидностью которого является ипотека. Все знают, что американцы живут в кредит, а с их подачи теперь и весь пресловутый «золотой миллиард» переходит на нехитрое залезание в карманы будущих поколений, т.е. на перевод производительного накопления в потребление. Странно, что в головах счастливо уживаются тревога об исчерпании ресурсов планеты и мысль об «экономичности» потребительского кредитования. Вообще говоря, нарушена чуть ли не основная заповедь экономики — человек не должен «кушать» (потреблять) то, что ещё не заработано им или его семьей. При созерцании возможной «халявы» размывается тот оселок в мозгу, который соизмеряет потребление с доходами. Соответственно, на рынок получают путёвку больше некачественных товаров и товаров с высокими издержками. Применительно к рассуждениям о перегреве это означает, что амплитуда «подъём-спад» существенно повышается.
    Понятно, что зачастую трудно отделить производительное кредитование от потребительского и нет смысла плодить инспекторов «по наблюдению за соблюдением». Поэтому, возможно, при согласии общества с сомнительностью потребительского кредитования, в банках должно быть либо разделение по товарным группам, либо хотя бы по цене «за штуку». Но в любом случае, при кредите должен быть залог из уже заработанного, а не из того, что ты заработаешь потом. То, что натопал, то и полопал, или им же рискнул.
    В условиях КФС ситуация усложняется тем, что оплата потребительского кредитования находится по большей части внутри «шарика» кредитной эмиссии ФРС. Соответственно, потребительское кредитование увеличивает ещё больше амплитуду денежного расширения-сжатия внутри реального сектора. Однако при выходе из рецессии ограничение потребительского кредитования по товарным группам может оказаться слишком рискованным, и, наверное, его лучше отложить на период оформившегося подъёма.
    О нас, провинциалах. В рамках существующей формации за пределами стран, выпускающих мировые валюты, стимуляция по-Кейнсу чревата обрушением национальной денежной единицы. Вместе с тем, потворство игровому рынку, жаждущему крепкой денежной единицы, убивает конкурентоспособность промышленности «провинциальных» стран. «Рулёжка» между этими Сциллой и Харибдой — предмет исключительно ручного управления и поле тактической деятельности экономистов-аналитиков. Внутри нынешней финансовой системы для «деревянных» экономик не существует точных теоретических (стратегических) рекомендаций. Любые такие точные теоретические рекомендации должны быть связаны с демонтажем этой системы. Те же экономисты или политики, которые утверждают, что могут указать путь российской экономике в «светлое будущее капитализма» в рамках этой финансовой системы, заблуждаются сами и невольно вводят в заблуждение других.
    В России основным таким заблуждением является надежда на то, что рубль станет региональной резервной валютой. Во-первых, маловероятно, что радиус действия такой валюты будет намного шире, чем небольшое количество бывших республик СССР (Белоруссия, Южная Осетия, Абхазия). Никто из серьёзных игроков не признает экономическим лидером страну, зарабатывающую вывозом сырья, а слабые не захотят стать баночками, привязанными к консервной банке, привязанной к бамперу ФРС. Во-вторых, мировая экономика от ввода дополнительных региональных валют станет ещё менее предсказуемой, и за это спасибо вряд ли скажут. В-третьих, должно быть просто стыдно для народа, одного из идеологических лидеров планеты в ХХ в., лелеять стремление стать ещё одним мировым нахлебником. Стыдно и неумно. Эту систему американцы начали внедрять еще более полувека назад, всё что можно из неё выжали, и сейчас экономика Земли задыхается от жировых отложений, созданных данной системой. Без замены этой системы на более современную и независимую мы и дальше будем отставать от производителей мировых валют — США и Евросоюза — в экономическом, а следовательно и в геополитическом отношении, включая способность к обороне. Лучше так: мы пришли в эту систему только для того, чтобы её победить.