Стабфонд

Вчера в Кремле президент России Дмитрий Медведев выступил с тезисами Бюджетного послания, в котором он обрисовал свое видение экономической политики страны на 2010—2012 гг.

Значимость события подчеркивается новой процедурой обнародования тезисов. На представлении документа присутствовали члены кабинета министров во главе с премьером, а также спикеры обеих палат парламента.

Ранее Бюджетное послание главы государства играло роль проходного документа — в письменном виде оно направлялось в правительство и Госдуму, попутно публикуясь в СМИ. Теперь же статус послания ощутимо возрос: изменив форму представления «президентской экономической программы» с заочной на очную Медведев фактически обязал правительство учитывать его мнение при осуществлении государственного финансового планирования.

Из десяти представленных главой государства тезисов особого внимания заслуживают два: первый — о необходимости перехода к режиму жесткой экономии бюджетных средств, и второй — об ответственности властей всех уровней за расходы бюджетных средств.

Как известно, Медведев неоднократно подвергал критике неэффективность антикризисных мер правительства, и прежде всего его подход к использованию Резервного фонда. Если еще месяц назад министр финансов Алексей Кудрин заявлял, что средств Стабфонда хватит до конца 2010 года, то сегодня он уже открыто говорит: деньги закончатся к осени года нынешнего. Неслучайно же 18 мая Минфин объявил о намерении выпустить еврооблигации на сумму до 10 млрд. долларов. За счет привлечения иностранных инвестиций правительство намерено заткнуть дыру в бюджете 2010 года. Таким образом, российские власти возвращаются к практике внешних заимствований посредством игры с ценными бумагами наподобие злосчастных ГКО.

Обеспокоенность Медведева происходящим в экономике страны довольно ярко отражена в постулатах Бюджетного послания: президент явно не понимает, почему от плотно набитой «подушки безопасности» осталась одна только наволочка, призывая к жесткой экономии, и подчеркивает, что виновные за неразумную растрату Резервного фонда должны понести наказание.

Комментирует Джон Редингтон, независимый консультант частных инвесторов США

Мне постоянно поступают данные о росте дефицита российского бюджета. По имеющейся у меня информации в сравнении с мартом недостача удвоилась и уже составляет 15 млрд. долларов. И это при том, что мы находимся только в середине года. Значит к его концу в российском бюджете уже будет нехватать примерно 30 млрд. долларов, а может, и больше.

Сегодня для российской экономики это огромные деньги. При всем показном оптимизме вашего правительства закрыть эту финансовую дыру будет очень сложно. Ну, то есть в этом-то году нехватку средств компенсируют за счет Резервного фонда, а вот чем будут спасаться в следующем — пока непонятно: объемы Стабфонда почти полностью исчерпаны и их едва ли хватит на 6—8 месяцев.

В России сейчас все гадают — куда, мол, делись деньги? И обвиняют правительство в их неразумном расходовании. Возмущение людей объяснимо, ведь речь идет о 400 млрд. долларов, которые государство копило 8 лет, а потратило за считанные месяцы. Как так получилось?

Все очень просто. Прежде всего стоит учитывать, что российским властям была доступна не вся эта сумма, а лишь две ее трети — то есть не 400 млрд. долларов, а примерно 270. Остальные средства — порядка 120 млрд. — до сих пор вертятся в экономике США.

Не секрет, что средства российского Стабфонда в течение многих лет вкладывались в ценные бумаги Казначейства США. Недавно Вашингтон опубликовал соответствующий отчет. Согласно этим данным, на конец 2008 года Россия владела ценными бумагами на сумму в 116,4 миллиарда долларов. В реальности же Кремль вложил в экономику США гораздо большую сумму — где-то 350 млрд. долларов.

Когда начался кризис, Кремль попытался вытащить свои деньги. Однако изъять их в полном объеме не удалось — как я уже говорил, где-то 120 млрд. осели в США. Под разными предлогами: то администрация говорила о неких технических трудностях, а то просто заявляли об отсутствии свободных средств.

Никто в Вашингтоне особо и не скрывает, что такое отношение к российским инвесторам, мягко говоря, непорядочно. Но и менять тактику никто не собирается, ведь США самой нужны деньги на покрытие все возрастающего внешнего долга, на реализацию собственной антикризисной программы и так далее.

В общем, ваш Стабфонд изначально оказался на треть меньше, чем должен быть.

А дальше российское правительство столкнулась с жесткими законами современной макроэкономики и было вынуждено играть по правилам, установленным США. В настоящее время мировая валютная система выглядит следующим образом. В ее основе стоит доллар, ставший мировым меновым эквивалентом. Во многом это произошло благодаря тому, что США стали страной не только меньше всего пострадавшей от Второй мировой войны, но сумевшей на ней неплохо заработать. Далее располагается «окружение» доллара — валюты, включенные вместе с долларом в корзину «специальных прав заимствования» Международного Валютного Фонда: евро, фунт и йена. На периферии — все остальные многочисленные национальные валюты.

Таким образом, резкое обрушение доллара не выгодно никому. Все страны заинтересованы в поддержании его стабильности. Именно стабильности, а не высокого курса. В том числе и Россия. Поэтому Москва в первые месяцы кризиса предприняла максимум усилий, чтобы не дать доллару резко рухнуть, и одновременно не позволить ему резко вырасти. Как вы понимаете, на поддержание более-менее приемлемого курса — не слишком высокого и не слишком низкого — были потрачены колоссальные средства. В месяц из Стабфонда на эти нужды утекало по 30—40 млрд. долларов.

Вот теперь и посчитайте, сколько могло остаться денег в Резервном фонде — по моим самым оптимистичным подсчетам не более 35 млрд. долларов. На латание дыр бюджета 2009 года этих средств, конечно, хватит, а вот на следующий — явно нет.

Сегодня Кремль ищет способы возвращения своих активов, оставшихся в США. Деньги нужны ему как воздух. Шутка ли — 120 млрд. долларов работают на чужую экономику. Именно этим, на самом деле, обусловлено потепление в отношениях Москвы и Вашингтона. Обе стороны понимают, что ссориться, давить и требовать здесь бессмысленно — надо как-то договариваться. Но договариваться не получается.

Что предлагает США? Обама говорит: мы готовы вернуть вам деньги, но только в виде инвестиций. И не куда попало, а в нефтяной и газовый сектор. Понятно, что России это не нравится — зря что ли она столько лет монополизировала сферу добычи и продажи энергоресурсов. Не согласна Москва и с предложением Вашингтона пустить в Россию американские некоммерческие  фонды по типу тех, которые в свое время развивал Джордж Сорос. Кремль до сих пор считает, что деятельность Сороса, его финансовые вливания в систему образования, в сферу развития институтов демократии сродни попыткам государственного переворота. И, кстати, с этим трудно не согласиться.

Что предлагает Россия? Кремль не требует единовременного возвращения своих денег — он готов получать долг частями, допустим, в течение двух лет. Есть и еще один вариант: Москва намерена выпустить ценные бумаги — что-то вроде печально знаменитых ГКО — и обязать США скупить их большую часть. Бумаги будут проданы под мизерные проценты, а возможность их выкупа ограничена определенными сроками.

Если первый из двух прделоженных Кремлем вариантов возврата застрявших в США средств Резервного фонда выглядит вполне логичным, то второй — по меньшей мере странным. Получается, что Россия рассчитывает взять у США взаймы свои же собственные деньги. Чем в данной ситуации руководствуются российские власти, на что они рассчитывают — непонятно.