Особая персона

Хазин не прав: голода в Восточной Европе не будет

ПШ: Еще один тезис, который вызвал интерес у наших читателей, — речь идет о потенциальном голоде в странах Восточной группы в ближайшие два-три года, как говорил Михаил Хазин. Он говорил о том, что как раз западноевропейский рынок является вторичным по отношению к Соединенным Штатам Америки. А страны Восточной Европы получаются уже третичными, потому что они торгуют не со Штатами — они торгуют с Западной Европой. Наступает момент, с точки зрения Михаила Хазина, когда Западная Европа перестанет и дотировать страны новых членов ЕС, и покупать у них товары. 

ВИ: В данной ситуации это, конечно, некий симбиоз паникерства и некомпетентности. Первая часть — относительно голода. Что имеется в виду под восточноевропейскими странами? Это, видимо, страны, которые вошли в ЕС к 2009 году: Польша, Чехия, Венгрия, Прибалтийские страны, Румыния, Болгария. То, что называется Центральной Европой, и Чехия. 

Это страны, которые являются на протяжении последних 10—12 лет уверенными экспортерами продовольствия. Проблема этих стран заключается в том, что до нынешнего времени, даже несмотря на то что они вошли в общий рынок с ЕС, они не имели права экспортировать многие свои продукты в Европу. 

По какой причине? Потому что в Европе существует с 50-х годов — с начала 60-х единая сельскохозяйственная политика, которая предполагает специфическое распределение дотаций на виды сельскохозяйственной деятельности. В результате такого рода дотирования сельскохозяйственного производителя, которую многие критикуют… Антиглобалисты рассказывают, что там дотации на одну корову больше, чем ВВП, и так далее. Но, так или иначе, эта политика сделала Европу крупнейшим в мире экспортером продовольствия. Это реальный факт. Европейский союз — крупнейший в мире экспортер продовольствия. 

В Восточной Европе на сегодняшний день проблема сельского хозяйства заключается в том, что только с 2011 года они получат возможность присоединиться к общему рынку по сельскохозяйственной продукции. Сейчас они могут продавать компьютеры, транзисторы, автобусы, посуду. В общем, все что угодно они могут продавать Европе без всяких таможенных поборов, кроме сельскохозяйственных продуктов. То есть проблема несколько обратная. 

Проблема в том, что эти страны производят избыточный сельскохозяйственный продукт, а не недостаток. Я не понимаю, на основании чего Хазин говорит о голоде в этих странах. Если даже предположить вдруг, что все крестьянство разорится и все крестьяне в Литве сбегут работать в Манчестер, то это тоже, на мой взгляд, не будет катастрофической проблемой. Потому что Европа на сегодняшний день порядка трех процентов всего того, что она производит, закупает опять-таки в рамках сельскохозяйственной единой политики. И эти купленные за счет европейского бюджета продукты сельского хозяйства бесплатно, на основе благотворительности, поставляются в страны третьего мира. Европа сегодня — крупнейший дом международной помощи. 

В сельском хозяйстве Европы создается где-то около 4 процентов ВВП. Из них 0,4 процента европейцы бесплатно отдают остальному миру в качестве гуманитарной помощи. То есть, по сути дела, часть этой гуманитарной помощи идет через поставки продовольствия. То есть, если быть четким, то порядка 5—6 процентов всего объема европейского сельскохозяйственного производства проходит трансфертом продуктов бесплатно в страны третьего мира. 

Я думаю, что европейцы сумеют воспользоваться гипотетической ситуацией голода в Латвии и поставят часть этого продовольствия в Латвию, и никто не будет расстроен. Поэтому тезис о голоде, на мой взгляд, не соответствует действительности и в принципе не имеет никаких оснований под собой. 

Второй вопрос заключается в том, что наш коллега говорит об исчезновении конца дотаций в Европейском союзе. Но понимаете, господа, в отличие от Российской Федерации европейские бюджеты пересматривают очень редко. На сегодняшний день существует правительственный бюджет 2014 года. И дотации все расписаны. 

Поэтому я не думаю, что до 2014 года в Европе будут какие-то проблемы с распределением тех же самых дотаций отдельным отстающим регионам. Более того, в отличие от Российской Федерации, где бюджет формируют в основном за счет таможенных пошлин — 50 процентов, а еще процента на три за счет нефтяных доходов, — бюджет Европейского союза, из которого идет пошлина, формируется на один процент от всего поступающего НДС со всех стран участниц. А НДС из них никуда не девается даже в кризис. Поэтому думать, что произойдет исчезновение этих бюджетных расходов и дотаций, я думаю, просто странно.

ПШ: Тем не менее все-таки Игналинскую АЭС закрывают с 1 января 2010 года. 

ВИ: Закрывают. Но это, собственно говоря, было давно объявлено.

ПШ: Было условием, так сказать, получения дотаций. И, если я правильно понимаю, им торговать-то нечем, в Литве.

ВИ: Это правда. В действительности эти страны — далеко не самые передовые члены Евросоюза. Я думаю, что если бы не было какой-то политической необходимости, если бы не было элемента стремления, с одной стороны, европейцев окончательно вобрать в себя вот эти страны, которые были отторгнуты Советским Союзом, и не было бы четкого желания американцев соединить в неком едином пространстве НАТО и Европейский союз, то, может быть, такие страны не должны были находиться в Европейском союзе. Как, например, Болгария и Румыния, которые совершенно не отвечают требованиям ЕС, но были приняты в результате того, что обещания были даны. 

На мой взгляд, принятие этих стран было ошибкой. Может быть, Европе сначала нужно было принять нормальную версию европейской Конституции, а потом уже расширять и импортировать эту Конституцию в законодательство восточноевропейских государств, а не смотреть, как они сейчас ее интерпретируют. Но это уже был вопрос выбора. Сейчас мы его не комментируем. Суть в том, что мне кажется, экономика этих стран будет, безусловно, слабой на протяжении ближайших 10—15 лет. 

ПШ: Захотят они производить? 

ВИ: Я думаю, что да. Даже с учетом принятого Лиссабонского договора в той редакции, в которой он сейчас существует, думаю, что эти страны сейчас имеют очень большой вес в принятии решений. И было бы крайне странно, если бы они не лоббировали постоянно решения, перераспределяющие часть европейского ВВП в их пользу. Думаю, что этот процесс будет продолжаться.