Экономический кризис

Сергей Алексашенко, ч. 1

Павел Шипилин: Речь в нашей сегодняшней беседе пойдет о кризисе. О мировом кризисе, который, по мнению многих аналитиков, экспертов, пережил первую волну. Все ждут вторую. То ли она есть, то ли ее нет.

Вот хотелось бы немножко в этом разобраться. Смотрите, получается по прессе, что в России потребительский бум и заемщики снова пошли в банки за кредитом. То есть речь идет о том, что народ перестал верить в то, что скоро начнется вот эта самая волна. И опять все как-то вернулось на круги своя. А вообще, будет кризис или нет?

Сергей Алексашенко: Ну, вы знаете, кризис будет обязательно. Так же как после любого кризиса можно с уверенностью говорить, что экономика будет восстанавливаться. Так устроена экономика. Как организм человека: вдох и выдох. Кризис — восстановление.

Вот предсказать, когда будет кризис, какой глубины и сколько он продлится, — этого, конечно, не может никто. Поэтому можно успокоить и сказать, что кризис будет. Поэтому расслабьтесь и живите сегодняшним днем. Сройте бизнес-планы, развивайте свои предприятия, зарабатывайте.

На самом деле, мне кажется, как это ни парадоксально прозвучит, российская экономика достаточно неплохо пережила кризис, несмотря на всю глубину падения. Ведь у нас падение оказалось локализованным. Реально несколько секторов, которые очень сильно упали. Ну, например, строительство.

ПШ: А как это произошло? Сам механизм? Почему все начало падать-то?

СА: Все очень просто. Стали падать цены на нефть, стал падать рубль по отношению к доллару. Стали все говорить, что кризис, кризис… Стали всех увольнять. Люди стали терять работу. И люди перестали покупать квартиры. И бизнес перестал покупать офисы.

У строителей кончился поток денег, который к ним приходил. А все строительство идет на заемные деньги: 30 процентов своих, а 70 заемных. Так официально. Неофициально, может, другое соотношение.

Особенность кредитных денег состоит в том, что берешь чужие на время, а отдаешь свои навсегда. И эти 70 процентов требуют, чтобы у тебя финансовый поток денежный приходил постоянно. Ты постоянно должен продавать. Все крупные строительные компании постоянно должны продавать, чтобы расплачиваться по долгам.

ПШ: А тут покупать перестали.

СА: А тут покупатель просто остановился. Люди сказали: «Стоп. Надо оглядеться. Надо просто посмотреть, где сейчас цены упадут, а вдруг я работу потеряю, а вдруг у меня зарплата упадет». Не самое хорошее время, когда все волнуются. Просто перестали временно покупать. Вот строительство и рухнуло.

Почему российские граждане это не почувствовали? Потому что в этом секторе работали в основном иностранные работники, так называемые гастарбайтеры — люди из Средней Азии, из Украины, из Молдавии.

ПШ: А я думал, потому что у нас такое мудрое правительство.

СА: Понимаете, это такой парадокс статистический, что строительство упало, а безработица — нет. Потому что строительство — это сектор, где много ручного труда. Но он локализован иностранной рабочей силой. И поэтому этот сектор не повлиял.

ПШ: А доля велика?

СА: Велика. Соответственно, со строительством связано развитие торговли. Розничная торговля: склады, логистика — это то же самое. Рабочая сила — она, в общем, не российские граждане. Соответственно, этот сектор сильно упал. Сильно упало производство черной металлургии, но оно локализовано на мелких предприятиях, разбросанных по всей территории страны.

На самом деле получилось так, что крупные предприятия восстановили свои объемы. У них стало производство более эффективным. Мелким хуже. Они локализованы в маленьких городах, которых не видно. А в крупных городах бюджетные расходы выросли. В 2009 году бюджетные расходы были выше, чем в 2008-м. В 2010 году они остались на уровне 2008 года.

Экспорт по основным продукциям… Нефтяной экспорт — он же вообще не упал. В тоннах нефти. Упала цена. Но нефтяные компании получают десять процентов от цены в плюс или в минус. Одним словом, там средняя цена «хорошего» 2008 года была 96 долларов за баррель. «Плохого» 2009-го — 75 долларов за баррель. Вроде как 20 долларов — много, но для нефтяных компаний реально два доллара больше, два доллара меньше на баррель. Получают они там долларов тридцать.

ПШ: А как же правительство? Я все хочу услышать от вас. Ну вот, например, доллар не рухнул. То есть не вырос…

СА: Мудрость правительства состоит в том, что нефтяные цены выросли. Вот они сначала упали на 35 долларов, а потом они выросли до 75. Вот в этом состоит мудрость правительства.

ПШ: А разве мы влияем на цены?

СА: А разве нет?

ПШ: Не знаю. Венесуэла там…

СА: Они реально влияют на цены на нефть. И в первую очередь этим занимается Саудовская Аравия. После кризиса 1998 года они очень хорошо поняли, что лучше сократить производство на десять процентов, чем допустить падение цен в два или три раза.

То есть на самом деле эластичность нефтяных цен по изменению объемов добычи очень высока. И если вы посмотрите, то страны ОПЕК в этом кризисе сократили добычу нефти примерно на восемь процентов. Россия не выполняет никаких… Она не является членом ОПЕК. Мудрость правительства состоит в том, что мы не являемся страной ОПЕК.

ПШ: Вы серьезно или с сарказмом?

СА: А вы меня серьезно спрашиваете?

ПШ: Серьезно спрашиваю.

СА: И я серьезно отвечаю. Но на самом деле, членами ОПЕК являются страны, где экспорт нефти контролируется государством, регулируется. Поэтому Россия формально даже не может вступить в ОПЕК. Потому что она даже не может выполнять требования на частной компании. Но тем не менее Россия не является членом ОПЕК.

И российские нефтяные компании даже в период кризиса наращивали объемы добычи экспорта нефти. Поэтому из солидарности с ОПЕК российское правительство… Мы же с нефтяниками договариваемся… Давайте аграриям продавать горюче-смазочный материал дешевле, ну могли экспортировать нефти поменьше, чтобы поддержать мировую цену.

Россия… У нас свой путь. Мы сколько можем, столько и продаем. А ОПЕК действительно занимается регулированием цен. Но то, что мы не помешали ОПЕК, — это тоже является мудростью правительства. Могли бы помешать как-нибудь.