Угольная отрасль

Иван Махначук, итоги расследования причин аварии на шахте «Распадская», ч. 1

На данный момент прошло более четырех месяцев со времени взрыва на шахте «Распадская». Этот взрыв потряс всю общественность России и наших зарубежных коллег. Потому что никто не ожидал, что на лучшей шахте России может произойти такая катастрофа.

Действительно, шахта лучшая. Потому что за последние, наверное, десять лет прибыль, которую зарабатывал коллектив, в основном вкладывалась в развитие техники и новых технологий, нового оборудования: очистного, карьерных линий, подготовительного, в том числе оборудования по обеспечению безопасности и контролю над атмосферой, над производственными процессами. И шахта наращивала объемы добычи. Мы практически вышли на 11 млн тонн добычи угля в год. Тем более что шахта добывала тот уголь, который крайне необходим на внутреннем рынке для производства металла и который пользуется достаточно большим спросом у наших партнеров за рубежом.

Поэтому взрыв на шахте, который привел к потере достаточно большого объема угля, безусловно, сказался и на внутреннем, и на зарубежном рынках. И на металлургической отрасли в плане производства металла.

Причины, которые привели к аварии, на сегодняшний день не до конца понятны. Идет расследование — работает государственная комиссия, работает комиссия Генпрокуратуры, работает комиссия Следственного комитета при прокуратуре. Идут опросы, освидетельствования. Но, к сожалению, эксперты и люди, которые занимаются этим в комиссии, еще не достигли вопроса об эпицентре взрыва. Ведь через некоторое время после первого взрыва произошел еще и второй взрыв практически в том же самом месте.

Что стало причиной первого взрыва? Я могу предположить, что это был выброс, поскольку пласты, которые разрабатывает шахта «Распадская», опасны по выбросам угля, по зонам газа метана.

Чтобы было понятно нашим зрителям и слушателям, я хочу сказать, что я 12 лет проработал в шахте под землей, на проходке механиком. Я знаю, что такое шахты. Я знаю, что такое особо опасные условия, не понаслышке. Приходилось работать на глубине 720 метров под землей, тоже в шахте второй категории. У меня достаточно опыта, есть образование. Надеюсь, что могу рассуждать на эту тему, тем более что я уже свыше 12 лет являюсь председателем профсоюза угольщиков России. До этого я был заместителем председателя, и мне приходилось бывать на разных авариях, на взрывах, на выбросах. И, к несчастью, приходилось участвовать в траурных мероприятиях и в комиссиях по расследованию причин. Думаю, что я имею право на свое личное мнение по этому поводу.

Так вот, я думаю, что первичная причина — это выброс газа метана, который в принципе определить достаточно сложно. Но чтобы понятнее было нашим зрителям, объясню. Вы берете сыр и его режете. В сыре есть некие полости, отверстия, которые там образуются в результате производства сыра. Вот угольный пласт — это большой кусок сыра. И в этих отверстиях скапливается газ метан. Причем у нас метан добывается из угля — это производная угля.

Угля без метана не бывает. Он есть всегда — либо в больших концентрациях, либо в меньших. А поскольку пласт находится глубоко под землей, то метан в полостях находится в сжатом состоянии под большим давлением. Приближаясь к полости, вы ослабляете противодействие находящегося там «баллона». При достижении определенной точки мощность пласта уже не позволяет удерживать давление, и происходит выброс метана и угольной массы в сторону забоя, где работают люди. Как правило, выброс происходит на очень большой скорости, с очень большой силой. И датчики не успевают зафиксировать этот момент, это мгновение.

До взрыва на «Распадской» все датчики, вся аппаратура показывали нормальное состояние в пределах допустимой нормы, и ничего не предвещало такого случая. Когда произошел выброс, взрыв метана, безусловно, угольная пыль была поднята, перешла во взвешенное состояние. Менее чем через четыре часа произошел второй взрыв.

В случае первого взрыва еще можно говорить о каком-то человеческом факторе, что где-то что-то нарушено... Потому что у шахтеров как бывает? Если есть метан, найдется искра, и взрыв неминуем. Но второй взрыв произошел уже тогда, когда там не было людей и не должно было быть искры. Но тем не менее взрыв произошел.

Можно предположить, что после первого взрыва было некое возгорание и достаточно высокая температура. Может, произошел повторный выброс метана, что вполне возможно. Либо на протяжении четырех часов в связи с разрушением вентиляционных установок набралось некое количество метана, который взорвался. При концентрации выше 4,5 процента (практически до 12 процентов) метан взрывается и даже может самовзорваться при определенных обстоятельствах.

Поэтому говорить о том, что комиссия, которая сегодня работает, установит истинную причину взрыва, я думаю, сложно. Другое дело, что необходимо говорить об ответственности руководителей, прежде всего технических работ, за то, что произошло, и за гибель людей, которая произошла. Потому что на данный момент в шахте находятся тела 23 человек, которых еще не достали, которые находятся на взорванном участке.

Для того чтобы погасить огонь и предотвратить дальнейшее развитие аварии, этот участок был затоплен. Туда было залито более 2 млн кубометров воды, которая, по нашим предположениям, на сегодняшний день затушила пожар. Сегодня идет откачка воды, и мы надеемся, что где-то к середине сентября вода будет откачена полностью и бойцы военизированных горноспасательных частей смогут туда проникнуть.

Мы надеемся достать наших товарищей, предать их тела земле, как положено по нашим обычаям. И посмотреть на то, что там осталось после этих взрывов. И, возможно, по косвенным данным мы сможем как-то определить истинную причину этого взрыва.